История про Навального – это история про коррупцию и демократию. Имея в избытке первую и в недостатке вторую, мы выводим одно из другого порой слишком уж напрямую. Человеку естественным образом хочется собрать все доброе на одном полюсе, а все худое на другом и провести между ними непреодолимую границу. Она, к сожалению, преодолима.
Индия, где я провел часть прошлой зимы, как известно, самая большая демократия мира. Это такой штамп. Каждый раз, когда в Индии проходят выборы, Би-би-си и Си-эн-эн рассказывают, что проходят они в самой большой демократии мира. Сама Индия гордится этим эпитетом, Индия вообще собой гордится – но это отдельный разговор.
Но всякий, кто сталкивался с реальной Индией, знает, что это еще и самая большая бюрократия мира, – и не просто самая большая, а одна из самых ленивых, неэффективных и коррумпированных. Когда я сдавал сумку на входе в делийский Музей современного искусства, я заполнил от руки графы в толстой бухгалтерской книге – имя, фамилия, страна, откуда прибыл, телефон, число, подпись.
© hindustantimes.com
В стране, которая производит коммерческий софт для всего мира, процедура покупки железнодорожного билета до сих пор выглядит так. Возьмем вокзал экономической столицы, самого развитого города Индии – Бомбея, он же Мумбаи. Поехали – по шагам. 1) Получить у стенда формуляр. 2) Вписать в него данные всех поездов, которые тебе подходят, номера, станции отправления, прибытия, часы и тому подобное. 3) Отстоять с этой бумажкой очередь (человек 25–30) и вручить ее служителю индийских железных дорог. Взамен служитель ИЖД дает бумажку, что ту, первую, бумажку приняли. 4) С этой, второй, отстоять в соседнее окно – тут очередь подлиннее. Тем временем там, за стеклом, твой формуляр рассматривают и пишут, есть ли возможность получить желанное место. В окошке тебе либо отказывают (нередко), либо дают билет (совсем редко), либо – чаще всего – выдают справку о внесении в лист ожидания: скорее всего, уедешь, но, может быть, и нет. 5) С этой справкой полагается прийти часа за 2 до поезда и, отстояв очередь, убедиться, что тебе досталось место. 6) Подойти к вагону и найти свои координаты на наклеенной клеем прямо на стену вагона бумажке, написанные с помощью такого вот числа зверя: M 66, F 45 – мужчина 66 лет, женщина 45 лет. 7) Войти в вагон.
Добавим к тому, что есть вагоны шести классов и что во многих случаях, когда едешь между промежуточными станциями, нужно оплачивать все расстояние – от конечной до конечной. И поделом тебе, покупатель билета. Ведь на твоем месте мог бы проехать пассажир от начала до конца, от альфы до самой омеги, и заплатил бы по полной. Так за что тебе, выбравшему путь от йоты до пи, такое снисхождение? Такая вот тут жизнь-пи.
Прежде чем вы все это проделаете, нужно найти это самое билетное бюро для иностранцев, по пути к которому многочисленные мошенники будут сбивать вас с толку, рассказывая, что бюро закрылось, на ремонте, переехало, пало жертвой межрелигиозных столкновений; и теперь вам сюда, а куда, я покажу, и вести в другое бюро, мимикрировавшее под настоящее, где вам продадут более дорогой (надбавка – лжебюро и зазывалы) или чаще всего не тот билет – не того класса по цене нужного вам, не на скорый, который в Индии тащится, как наш пассажирский, а на местный пассажирский, который идет, как наш товарняк.
И все это не имеет никакого отношения к софту из Бангалора – хотя он наверняка закуплен на гостендере у своих по завышенной цене и в свою очередь не имеет отношения к удобству пассажира.
Ну и что, эка невидаль, все это и нам знакомо. Хотя, по чести сказать, даже в позднем СССР, где поезда иногда опаздывали, как самолеты в непогоду, покупка билета обходилась меньшим количеством идиотизма. А невидаль такова, что вся эта тоска, глупость, неудобства происходят в стране с честными выборами, борьбой партий и сменяемостью властей на местном и федеральном уровне. И хоть бы что.
И для этой самой демократии удобство пассажира менее важно, чем удобство железнодорожных служащих и привычки руководства индийских РЖД. А это огромное, раздутое – и по индийским меркам, престижное ответвление бюрократического сословия, одна из высоких и консолидированно голосующих каст.
Высшая каста
Индийскому бюрократу вообще непонятно, зачем облегчать жизнь гражданина. Почему ему должно быть легко? Тогда зачем я, бюрократ, нужен, если все можно сделать, меня не заметив? А моя сословная честь, а самоуважение? Нет, я, бюрократ, должен быть чем-то существенным на пути гражданина к его цели, иначе падает мой вес и престиж, если угодно – даже кастовый статус. Ведь госслужба традиционно и комплектуется из высоких каст, и сама давно уже стала новой (по меркам индуизма) высокой кастой. И вот чтобы тут всякий зашел да за минутку все получил?
В кастовом индийском обществе каждый должен играть свою роль наиболее заметным способом: важен не результат, важно, что ты трудишься на своем месте. Уборщик должен шумно мести и поднимать метлой пыль: будет ли после этого чисто – не важно. Главное, чтобы все видели: у нас есть уборщик и он убирает. То же самое относится к бюрократу: его должно быть видно.
И его видно. Страна, которая по ВВП на душу населения сравнима с беднейшими государствами Африки и при этом не является диктатурой, закрывающейся от мира, продолжает выдавать въездные визы в посольствах не только северным варварам из сомнительных России – Украины, но и всем северным варварам вообще, включая варваров из США, Западной Европы, Юго-Восточной Азии.
Страны с гораздо более высоким подушевым ВВП – Турция, Марокко, Таиланд – давно перешли к выдаче визы на границе, но Индия с прошлого года проводит рискованный эксперимент: в пробном порядке ставит визы на границе жителям Финляндии, Новой Зеландии и Люксембурга и еще 8 надежных стран прямо в аэропорту. И если эти граждане проявят сознательность, не разгромят и не загадят Индию (в чем никому не переплюнуть самих индийцев), то список стран, возможно (возможно!), расширят. А иначе – чем будет заниматься многочисленная околопосольская и мидовская бюрократия?
Со времен Джавахарлала Неру в Индии бытует шутка про три сменившие друг друга великие империи, по-индийски – радж (собственно, родственник латинскому rex (царь) и немецкому Reich): империю Моголов, Британскую и третий радж – license raj (империя лицензий), который формально закончился вместе с рыночными реформами в начале 1990-х, но на практике жив до сих пор. Конечно, положение со времен Неру и Индиры Ганди сильно улучшилось – иначе не было бы никакого Бангалора и индийского софта, но Индия в индексе Всемирного банка на 132-м месте, на 20 строчек ниже России.
Но ведь это, напомню, самая большая демократия мира (ее так и Обама называл, и Буш, а до него все Клинтоны), где много партий, где честно считают голоса, партии конкурируют и сменяют друг друга у власти. Предвыборные кампании проходят бурно и свободно. Одними штатами управляют националисты, другими – вообще коммунисты. Чтобы создать правительство, партии вступают в обширные коалиции. Какие-нибудь довыборы одного депутата от штата Пенджаб на случайно освободившееся место с жаром обсуждают политологи на хинди, английском, пенджаби, а заодно и бенгали с маратхи – в газетах, журналах и по телевизору. И за этими довыборами следит, затаив дыхание, избиратель. Кого там довыберут от Пенджаба-то?
Южный Навальный голодает за тебя
Коррупция – тоже на достойном самой большой демократии мира уровне. Самый большой коррупционный скандал в Индии последнего времени – дело о коррупции в министерстве связи и аресте экс-министра связи по имени Андимутху Раджа. Скандал начался в 2010 году. Тогда бюро главного аудитора и ревизора Индии (аналог нашей Счетной палаты) заявило, что потери государственной казны от действий министра при распределении 122 лицензий в 2008 году оценивались в сумму до $40 млрд. За основу расчета были приняты итоги аукциона менее ликвидных частот для сотовой связи третьего поколения, на котором бюджет заработал в 2010 году $15 млрд.
Анна Хазаре © Gurinder Osan
В Индии сейчас бум мобильной связи, мобильных телефонов в Индии значительно больше, чем туалетов (так что человек с мобильником там вполне может ежедневно отправляться в повсеместный сортир, который предоставила ему природа или бетонные джунгли городов). За частоты идет драка. Упомянутый министр распределял частоты без обязательного по закону конкурса и по небольшой официальной цене – за многомиллионные откаты. Вскоре министр Раджа был вынужден подать в отставку (в СМИ говорят, его просто сдали, чтобы успокоить скандал). В феврале 2011 года он был арестован.
Другой изумительный пример – Игры содружества 2010 года, которые прошли в Дели – мини-олимпиада Британии и ее бывших доминионов и колоний. А это может потянуть на четверть планеты. Солнце над ними не заходит по-прежнему. Так вот что рассказывал цветочник (интересно, есть ли и такая каста?), который украшал живыми цветами одно из спортивных сооружений к открытию (имя называть не будем, название сооружения тоже). Он пришел в комитет по организации Игр с калькуляцией на 70 тысяч рупий. Чиновник ему сказал: «Ты что, дурак? Давай напишем 120 тысяч!» Больше всего его удивило, что это было сказано в присутствии сидящих за столами других чиновников. Наивный.
Когда ведомственная комиссия приехала принимать к Играм пешеходный мост, по которому спортсмены должны проходить на стадион для церемонии открытия, мост рухнул. С ним была плутовка такова. Ранения получили 23 строительных рабочих. Его потом спешно военные восстанавливали. Шум был большой, а толку.
В конце сентября 2010 года, за 10 дней до открытия Игр, на стадионе «Неру», где должно было проходить открытие, обрушилась часть подвесного потолка. Несколько известных спортсменов тогда отказались приехать. Президент федерации Игр содружества Майкл Феннелл был даже готов Игры в Дели отменять, но премьер Индии его убедил этого не делать. Ну чем не мост на остров Русский к саммиту АТЭС во Владивостоке, чем не Сочи? Только в Индии ведь демократия.
В Индии есть и свой Навальный – харизматический политик Анна Хазаре, новый Ганди, который борется с коррупцией и пробивает поправки к законам голодовками и маршами. Узнав про очередной плохой закон, Анна Хазаре голодает, а толпы выходят индийского Навального поддерживать, пока в закон не вносят устраняющие его коррупционность поправки. Громче всего Хазаре голодал под новый, 2012 год, когда в проект закона о народном омбудсмене – человеке, который может прийти к любому чиновнику и спросить, откуда у него эта машина или этот дом, – внесли поправки о том, что он не может прийти к первым лицам государства – президенту, премьеру, главам парламентских партий. «Должен мочь», – сказал Хазаре, сел на территории старинной обсерватории Джантар-Мантар в центре Дели и объявил бессрочную голодовку. Тысячи людей собрались смотреть, как активист будет голодать против коррупции, и его поддерживать. Полиция Дели арестовала Хазаре в день начала голодовки за то, что он собрал несанкционированный митинг, и отправила в тюрьму. Тогда к обсерватории пришли еще многие тысячи. Через четыре часа Хазаре выпустили из тюрьмы и разрешили голодать против коррупции на любых условиях. На 13-й день Хазаре прекратил голодовку, после того как депутаты обещали принять закон в жесткой форме. Но депутаты обманули, а вторая голодовка Хазаре на ту же тему летом 2012 года не собрала той же народной поддержки и длилась всего три дня. Хотя вообще-то Хазаре голодал против коррупции и злоупотреблений 17 раз, чаще успешно.
Демократия как тормоз прогресса
Нам кажется, что социальный популизм со всеми его перегибами – это про Европу старую и дряхлую. Это там, где 14-е пенсии и профсоюзы. А это и про молодую, бодрую демократическую Индию. Прямо у забора российского торгпредства, в престижном дипломатическом квартале, расположилась колония мусорщиков – это в Индии и профессия, и каста (это во многих случаях и есть наследственная профессия). Они привозят туда тонны мусора, вываливают, разбирают. Но каждый раз, когда город пытается мусорщиков отселить в другое место, к ним приходит депутат. Он собирает здесь голоса и поэтому блокирует в городском совете вопрос переселения мусорщиков из дипломатического квартала. Квартал празднует победу демократии.
Точно так же Индия не может избавиться от популистских законов о том, что «дороги принадлежат всем индийцам». Они разрешают всем: пешеходам, тракторам, пастухам с отарами и коровам, а не только автомобилям – двигаться по проезжей части. Или от не менее популистских законов том, что побережье принадлежит всему народу, – это мешает развивать туризм, потому что ни один, даже роскошный отель не может отгородить себе кусок берега, а принадлежность народу тут понимают чаще всего как возможность справлять на берегу нужду. А в индийских городах часто можно встретить машины и автобусы с наклеенными бумажными поворотниками: этого бывает достаточно, чтобы за взятку проскочить техосмотр.
Можно сказать, что ужасы Индии не имеют отношения к демократии. Но тогда и ужасы России, Белоруссии, Казахстана не имеют отношения к авторитаризму.
Оптимистический финал
Разглядывая Индию, приходится честно признать, что демократия – то, что мы чаще всего имеем в виду под этим словом: честные выборы, борьба партий, сменяемость власти, реальный федерализм – сама по себе не решит тех проблем, на которые мы жалуемся в ее отсутствие: бюрократия, коррупция, небыстрый экономический рост, сваливание из страны. Демократия – это процедура, а не результат. И результата она не гарантирует.
Зачем тогда требовать ее в не самой богатой и просвещенной стране вроде нашей? Зачем требовать честных выборов, если после самых честных выборов, рядом с которыми тургеневская девушка покажется похотливой куртизанкой, мы не станем ни Америкой, ни Англией, ни Западной Европой, ни вообще Западом? Индия минимум 60 лет имеет демократию западного типа, голосует на свободных выборах с честным подсчетом голосов, а в качестве бонуса имеет доставшийся от британского правления авторитетный независимый суд, но все равно остается Индией.
Это отрезвляющее соображение нужно всегда иметь в голове. Иначе завышенные ожидания от политической свободы приведут к очередному разочарованию.
Отсутствие в России демократии означает только то, что в России нет демократии. И, в общем, все. И если в России появится демократия, это не значит, что исчезнет все остальное, что нам не нравится.
Так зачем она нужна? Ну, во-первых, она решает одну важную проблему – отсутствия демократии. Что уже хорошо. Потому что это устраняет наши вечные сомнения в легитимности власти и принятых ею решений и со временем устранит вечное русское искушение вместе с каждой сменой власти заодно поменять политический строй и экономическую систему.
Кроме банального соображения, что большинство стран мира, которые разобрались с коррупцией, все-таки демократии, в случае Индии у нас есть материал для сравнения. И речь не только о том периоде, когда в 1970-е Индира Ганди объявила на три года чрезвычайное положение, после чего поезда стали ходить по расписанию, а чиновники – приходить на работу утром, а не после обеда. Но, как видим, это в конечном счете мало что изменило. Речь про другое. 60 лет назад англичане согласились разделить Индию на две части. И если в самой Индии все эти годы была с разными оговорками демократия, то другая часть Индии, Пакистан, за те же 60 лет перепробовала все виды диктатуры – и военную, и социалистическую, и исламскую, и смешанную. Большую часть своей 60-летней истории другая Индия, Пакистан, провела при авторитаризме. И результат там еще хуже.
Так что там, где не получается у демократии, не будет толку и от авторитаризма. И, вероятно, наоборот.