По некоторым футуристическим прогнозам, через 10 лет треть всех ныне существующих профессий заменят либо соответствующий софт, либо роботы. Около 65% детей, которые сейчас учатся в школах в развитых странах, пойдут работать по таким специальностям, которых сейчас в мире еще не существует.

50 лет назад средняя продолжительность жизни компании из списка S&P 500 была 60 лет. Сегодня — 15. Если обновление пойдет теми же темпами, то через 10 лет три четверти упомянутого списка будут составлять компании и корпорации, которых еще нет в природе. Это еще одна иллюстрация того, сколь быстро меняется мир вокруг нас.

Стремительность перемен требует качественно новых подходов на всех уровнях образования. Делая акцент не на усвоении некоего фиксированного объема знаний, а на самом умении обучаться. Нужно привить новым поколениям «дизайнерское», креативное мышление — во многом за счет обучения «предсказуемым», привычным умениям и навыкам.

Нужно научить людей быстро и во многом самостоятельно приспосабливаться к стремительно меняющемуся миру. Новые поколения должны стать поколениями инноваторов в гораздо большей степени, чем нынешние и тем более прошлые. В образовании тоже пора перестать готовиться к «прошедшим войнам».

А теперь оглянитесь вокруг — на преподавателей в вузах и школах. Способен ли этот контингент выполнить такие задачи? Если еще проще, то по силам ли они полунищим людям, замордованным бюрократией, боящимся начальства во всем?

Когда главное, о чем пекутся сверху, это никакой не «креатив», а унификация стандартов и чтоб ходили по струнке.

Впрочем, насчет креатива, окажись я бы, к примеру, на месте регуляторов образования, применительно к нынешнему контингенту «профессорско-преподавательского состава» на всех уровнях, может, тоже поостерегся по части дарования им лишних вольностей. Кроме разве что отдельных элитных (в смысле качества обучения) школ и вузов (вот там нужна максимальная свобода). Потому что еще неизвестно, что могут «накреативить» эти мариванны.

Как недавно кто-то из чиновников цинично посоветовал студентам педвузов: если они хотят жить по-человечески, работая по профессии, то пусть мужа себе богатого найдут. Еще ранее премьер (бывший президент-«инноватор») посоветовал тем, кому денег мало, идти в бизнес. Ну а что, зато честно.

Падение качества образования на всех его уровнях ужасает всех, кто способен оценить адекватно эту катастрофу. Работодателей, которые на первое место по обеспокоенности ставят даже не налоги и беспредел силовиков, а убогий уровень подготовки при завышенных зарплатных запросах приходящих на работу «кадров». Родителей, которые не понимают, откуда в школах берутся все эти чудные «стандарты» по какому предмету ни возьми. Причем в них нет ни того уровня изучения накопленных знаний, который был в советской школе, ни тем более качественного «креатива», о котором говорилось выше.

Но публичные споры ведутся преимущественно о вещах периферийных — преподавать ли в школе Закон Божий и как там с патриотическим воспитанием.

Впрочем, акцент на таких вещах, а не на качестве, скажем, преподавания математики сам по себе симптоматичен. Как и политически модные с недавних пор выпады против «излишнего» изучения иностранных языков.

На уровне массовых вузов, да и многих «элитных» ситуация ничем не лучше. Мало того, что туда поступают люди, которые не усвоили и школьный курс толком, так и преподавание подчас идет по методу «на отвали» и по обтрепанным за много лет тетрадкам. Или с кафедры читают самолично написанный еще при Советах учебник. Преподаватели делают вид, что учат. Студенты даже не делают вид, что усердно учатся. Столкновения с иными выпускниками в том числе престижных университетов что в непринужденной беседе, что в связи с их профессиональной деятельностью вгоняют в оторопь.

Наша страна уже достигла — и даже скатилась ниже — того момента, который в Штатах после запуска первого искусственного спутника Земли 5 октября 1957 года (скоро будет как раз 60 лет) получил название «Sputnik Moment», или иначе — «феномен спутника»: отставание в образовании было осознано как большая беда на общенациональном уровне. Его преодоление было обозначено как важнейшая задача страны на высшем политическом уровне. Были предприняты масштабные и дорогостоящие усилия по исправлению положения. За прошедшее время под задачи модернизации и инноваций была перестроена вся система образования в США снизу доверху.

И вот сегодня Америка — сверхдержава не только в военном плане, но и в научно-технологическом. Ее ежегодный доход только от использования интеллектуальной собственности составляет около $130 млрд, в четыре раза больше, чем у идущей на втором месте Японии.

Китай, претендующий на звание первой мировой экономической державы, получает жалкие чуть более $1 млрд.

Если США подают в последние годы в среднем более 500 тыс. заявок на международные патенты в год (примерно лишь половина — резиденты страны), то Россия — минимум в 10 раз меньше. С 1990 года Америка получила более 110 нобелевских лауреатов в точных науках. Мы — единицы, причем большая часть этих лауреатов живет и работает за границей.

В этом году в федеральном бюджете расходы на гражданскую науку вроде увеличились в абсолютных цифрах — до 336 млрд руб. (против 268 млрд в прошлом году). Но это произошло в основном за счет восстановления финансирования космической программы. Которое, как мы пока видим, не могло остановить нарастающую ее деградацию. Мы все больше отстаем и от американцев, и уже от китайцев, а скоро и от отдельных предпринимателей типа Илона Маска. При этом в 2014 году на гражданскую науку было выделено куда больше — 437 млрд руб. Наука и образование находятся в загоне в части приоритетности у ныне правящего политического класса. Унизительное третирование той же РАН — одно из свидетельств.

Некоторые любят сравнивать наш федеральный «научный бюджет» с Гарвардом. Вот вам Гарвард: операционные доходы в 2016 году увеличились на $77 млн. В целом доходы составили $4,78 млрд, расходы $4,7 млрд.

То есть по расходам на науку вся огромная Россия, некогда важнейший участник мировой науки, продолжает идти примерно на уровне Гарварда.

На днях Минобразования объявило, что восемь так называемых опорных университетов получат по 100 млн руб. федерального финансирования в этом году. Что такое эти жалкие $1,5 млн? Еще 14 таких вузов получат софинансирование на уровне региона. «Опорный университет» — это попытка хоть как-то спастись от расплодившихся после распада СССР «живопырок» в области образования, качество, с позволения сказать, преподавания в которых ниже всякого плинтуса.

Но вместо безжалостного их уничтожения, их, по сути, санируют, назначая «кураторами» более сильные вузы или сливая с ними. Уничтожить якобы никак нельзя. Ведь как же, мол, люди. На самом деле речь не об абстрактных людях, а о вполне конкретных: наличие так называемых университетов в каждой провинциальной дыре тешит самолюбие местного начальства. А тамошние «профессора» — какая-никакая часть местной же «элиты». За неимением другой. Ну а то, что «доценты» с зарплатой не более 20 тыс. руб. не могут обеспечить качественное образование, — мало кого волнует.

Наше образование — это вообще территория малых цифр. Но нищие не могут двигать ни образование, ни науку.

Это как если бы (чтоб сравнение было понятно тем, кто принимает нынче решения) ожидать от отечественного кинематографа «голливудского уровня» за смешные по голливудским меркам деньги. Или ожидать роста числа олимпийских рекордов без манипуляции с мочой, но и без инвестиций в массовый спорт.

Средняя зарплата российского учителя сильно разнится по регионам, в зависимости от возможностей местных бюджетов. Притом что преподавать они должны по общефедеральным стандартам. А вот, к примеру, в зарплатах судей «общефедеральный принцип» соблюден: средняя зарплата — от 70 тыс. руб., мировых — от 50 до 80 тыс. Везде! Это к вопросу о приоритетах cистемы.

Учитель в среднем по Москве в 2016 году получал более 57 тыс. руб./мес., в Московской области — более 48 тыс. А вот в Дагестане — менее 18 тыс. В северных регионах — от 63 тыс. (Якутия) до 83 тыс. (Ямало-Ненецкий АО). В основной массе регионов зарплата укладывается между 20 и 33 тыс. Притом что речь о средней, а не медианной зарплате: первую сильно завышает большой разрыв в пользу директоров школ и прочих школьных начальников.

С зарплатами учителей в развитых — и наиболее конкурентоспособных — странах мира лучше наши не сравнивать. Но мы таки сравним. Тут с большим отрывом идет маленькое княжество Люксембург со стартовой зарплатой учителя начальной школы в $79 тыс. в год. Опытный учитель выходит на $139 тыс. в год.

Из стран ОЭСР самые бедные учителя в Эстонии — не более $17 тыс. в год. Наши получаются беднее эстонских. И большинства восточноевропейских стран типа Словакии, Венгрии, Чехии и Польши (от $15 до $20 тыс.) И еще беднее Греции, Колумбии и Чили (чуть более $20 тыс.). Средний уровень по ОЭСР — не менее $35–45 тыс. в год (примерно уровень Франции), для США — не менее $55 тыс. (в данном случае речь о медианной зарплате — половина получают больше, половина меньше).

В Финляндии, бывшей провинции Российской империи, школьное образование которой иные специалисты любят приводить в пример, учитель начальной школы получает до $40 тыс. в год, что составляет от 80% до 90% зарплаты высококвалифицированного работника в этой стране. Собственно, ровно так обстоит дело практически во всех странах ОЭСР, в некоторых зарплата учителя выше этого уровня.

Нам, если мы хотим что-то предпринять существенное для осознания «момента спутника» и решения соответствующей задачи, надо поправить в этой части «майские указы» и ориентировать среднюю зарплату учителя не по средним по регионам, а по средним там для высококвалифицированной рабочей силы.

Речь, напомню, идет о стартовой зарплате учителя начальной школы. Опытные учителя везде получают раза в полтора-два больше. Наиболее впечатляющий рост доходов в зависимости от карьеры — у учителя Южной Кореи: начав с $22 тыс., через 10 лет он выйдет на $34 тыс., а к пенсии можно «дослужиться» до $62 тыс. Нет ли тут прямой связи с высокотехнологичным характером корейского общества? А вот в Германии со стартовой зарплатой €46 тыс. выше €60 тыс. не прыгнешь. Социальная справедливость по-немецки. Кстати, в Америке самая высокая медианная зарплата учителей начальных школ в Калифорнии и Нью-Йорке (от $72 тыс.), самых высокоразвитых штатов. Для средней школы это $70 тыс. и $77 тыс. соответственно. Для колледжа — $74 тыс. и $79 тыс.

Как насчет Китая, который многим так нравится своим динамичным ростом? Учителя начальных школ получают там от $300 до $1 тыс. в месяц. Возможно, именно поэтому Китай до сих пор безнадежно отстает от США по части инноваций. Это не страна «креативщиков», но копировщиков. Хотя пытается наверстать это за счет высшего образования, привлекая в том числе дорогостоящих профессоров с Запада. А еще более 300 тыс. китайских студентов ежегодно учатся в университетах США (из общего числа иностранных студентов в Америке более 970 тыс.). Против наших, пользующихся соответствующей государственной программой, нескольких сотен. При этом более половины китайских студентов вовремя возвращаются на родину.

Российский учитель не только нищий, он еще и замордован начальством. Он — раб его прихотей и бумажной работы.

Сейчас еще и будут прессовать по части «патриотического воспитания» в жанре бюрократического параноидального кафкианства (странно, что Кафка не состоит в школьной программе, вот кто «наше все» на самом деле, а никакой не вольнодумец Пушкин). Чтобы всякие «политические проходимцы» не совращали юные умы антипатриотичными идеями борьбы с коррупцией и пр.

Министр образования Ольга Васильева одной из целей своей работы объявила борьбу с излишней отчетностью. Цель — благая. Может, мало времени прошло, но победы пока не случилось. При этом увеличение нагрузки на преподавателей больше не компенсируется повышением их зарплат. В этом году, судя по всему, пойдет повсеместный отказ платить за участие в принятии экзаменов по ЕГЭ. Денег нет, но вы учите.

Судя по прошлогоднему исследованию Российской академии народного хозяйства и госслужбы, более 80% школьных учителей считают, что им за последние годы стало тяжелее работать. Бюрократические нагрузки по-прежнему довлеют над учебными. Первые плодятся согласно «закону Паркинсона» самым непредсказуемым образом. Особенно много бредового «креатива» на региональном уровне — например, требование вести «поурочный план самосовершенствования». Часы уходят на ведение электронных дневников и журналов. Которые надо дублировать, как у нас водится, на бумаге. Потому как вдруг завтра война и отключат интернет.

По данным проведенного пару лет назад международного исследования Teaching and Learning International Survey, Россия — страна с одной из самых забюрократизированных в мире систем образования.

В среднем учитель в России трудится более 46 часов в неделю. 2392 часа в год, что более чем в полтора раза выше, чем в вышеупомянутой Колумбии с ее 1200 часами (что считается крайне много) и более высокой средней зарплатой. При этом не менее 15–20 часов в неделю учителя «работают с документами» — заполняют бесконечные планы и отчеты. Еще часа четыре-пять приходятся на подготовку общешкольных отчетов, которых от разных ведомств приходит до 20 в месяц. Согласно исследованию ОНФ, опубликованному уже в этом году, наибольшим образом бюрократическая нагрузка выросла в последнее время в Москве и области, на Урале и в Северо-Западном федеральном округе. Потребовать бумажку от школы считает себя вправе каждый мелкий начальник. Остается лишь с ужасом ожидать, что же начнется, когда сверху поступит команда «заняться нашей молодежью» еще тщательнее.

Тогда как заняться надо совсем другим. И не надо, как говорится, спрашивать, «по ком сигналит этот спутник». Он сигналит по нам.