Кажется, Россия наконец обрела новое место в мире спустя четверть века после распада СССР. Нет, это больше не страна, которая первой отправляет человека в космос. Не последнее царство истинной духовности на Земле. Не вождь социалистического лагеря: нам пока даже не особо удается повести за собой Белоруссию с Таджикистаном в рамках Евразийского экономического союза. Не лучший друг сирых, убогих и обездоленных. Россия теперь — лучший враг. Нас все боятся. Мы это признаем. И нам нравится.
Согласно результатам недавнего опроса фонда «Общественное мнение», 86% россиян (поистине магическое число для посткрымской эпохи на Руси) уверены, что Россию боятся в остальном мире. А сейчас — внимание — главная цифра: 75% респондентов выразили удовлетворение такой ситуацией.
Три четверти россиян довольны тем, что наша страна пугает собой других.
Кроме того, 67% опрошенных уверены в росте влияния России на окружающий мир.
Тут интересно, чему наши люди приписывают такой рост российского влияния. На первом месте среди ответов — увеличение военной мощи (14%). На втором — правильная внешняя политика (11%). И на третьем (7%) — личный вклад президента Путина.
Кажется, восприятие России как «главного плохого парня планеты» начало доставлять нации видимое удовольствие. Действительно, мы теперь, оказывается, можем выбирать по вкусу практически любого президента любой страны — от американского Трампа до молдавского Додона. «Русские хакеры» взламывают почту Хиллари и «мозги» Обамы. За безвозвратные кредиты русских банков Марин Ле Пен заявляет, что «Крым никогда не был украинским», и готовится триумфально вывести Францию из Евросоюза. Великобританию «Москва» из ЕС уже практически вывела.
Внутри страны это наше новое место в мировых ролевых играх тоже начинает осознаваться на самых разных уровнях.
В конце декабря во время дискуссии в Сахаровском центре по итогам уходящего 2016 года профессор политологии НИУ ВШЭ, телеведущий и публицист Сергей Медведев сказал, что у современной России лучше всего получается торговать даже не газом и нефтью, а страхом. Что именно страх стал нашим главным экспортным товаром. С другой стороны, далекий от политологии вице-президент Федерации хоккея России, легендарный хоккеист Борис Майоров так объяснил недавний инцидент на матче женского молодежного чемпионата мира, когда болельщики освистали российский гимн: «На сегодняшний день Россия — злейший враг всех и всего в мире».
Трансформация образа врага в России в последние три года — с момента конца сочинской Олимпиады и начала украинской войны — впечатляет. Все начиналось с того, что мы стремительно расширяли официальный круг собственных внешних врагов: «Гейропа», «Пиндостан», «украинская хунта»... При этом Россия как раз подавала себя миру как «силу добра» и даже жертву, но не угрозу для мира. Когда 24 сентября 2014 года с трибуны сессии Генеральной Ассамблеи ООН Барак Обама назвал действия России в Европе в списке трех главных мировых угроз вместе с вирусом лихорадки Эбола и террористами из ИГ в Сирии и Ираке (запрещено в России), нашим властям это очень не понравилось. «Это не мы угрожаем, это нам угрожают» — таков был лейтмотив российской пропаганды.
С тех пор образ врага и нашей угрозы в российском восприятии изменился зеркально — теперь мы не боимся того, что боятся нас.
И даже гордимся этим. Страх, которым проникнуто восприятие России, прежде всего в западном мире, тешит национальное самолюбие. Придает некоторый высший смысл жизни и тому разрушению экономики, которое мы учинили с весны 2014 года. «Раз нас боятся — мы сильные». Примерно так думают россияне. Народу нравятся хакерские скандалы, допинговые подвиги и то, что сама Америка говорит о нашем вмешательстве в ее президентские выборы.
Можно спорить о степени адекватности оценки российской угрозы на Западе. Но россиян должна интересовать прежде всего наша собственная адекватность.
В конце концов, мы с вами живем здесь, а не в домашнем компьютере Хиллари Клинтон, не в докладе комиссии Ричарда Макларена, не в освобожденном Алеппо и не в номере люкс, где российские спецслужбы якобы вербовали Трампа с помощью женщин еще более легкого, чем он сам, поведения.
Кстати, сама эта история с российским компроматом на Трампа, независимо от степени ее достоверности, тоже добавляет вистов в этот наш образ нового всемогущего мирового игрока.
Степень этой неадекватности показывает все тот же опрос ФОМа. 58% россиян считают Россию «богатой». 70% — свободной. Еще 65% россиян назвали нашу страну развитым и передовым государством.
В общем, мы пугаем мир и страшно нравимся себе — что еще нужно для счастья?
Подумаешь, по среднедушевому ВВП мы занимаем 66-е место в мире, примостившись возле Мексики и Габона и уступая Казахстану. Подумаешь, доля российской экономики в мировой стабильно падает с начала десятилетия и теперь уже заметно меньше 3%. Подумаешь, количество живущих ниже официального уровня бедности, по данным Росстата, достигло 23 миллионов человек — больше 15% населения страны. Зато нас все боятся.
Позиция «лучшего врага» до поры до времени очень выгодна. Она подменяет бессилие образом абстрактного коллективного могущества страны. Не надо строить дорог, улучшать образование, заниматься наукой и творчеством. Зачем? Ведь мы и так «гремим» на всю планету. Пусть Обама с 20 января 2016 года больше не будет гадить в наших подъездах — нас теперь вообще не интересуют какие-то загаженные подъезды или раздолбанные дороги.
Мы тут миром рулим, нам не до собственного развития.
Беда в том, что этот наш новый образ и новое место в мире — такой же фейк, как и способность хакеров избирать президентов. Это торжество формы над содержанием. Но, главное, этот наш новый образ не решает ни одной реальной проблемы в стране. Не делает нас реально умнее, богаче, здоровее, а нашу жизнь — безопаснее. Так что угрожает сегодняшняя Россия прежде всего себе самой.