400 лет назад, 22 июля (11 июля по старому стилю), венчался на царство первый монарх из династии Романовых - Михаил Федорович, пятью месяцами ранее избранный на царство Земским Собором.

Удивительно, но Михаил Федорович, пожалуй, самый малоизвестный русский царь.

О Екатерине I, Петре II и Иоанне VI тоже слышали немногие, но им и посидеть на престоле практически не довелось. А Михаил Федорович как-никак царствовал 32 года, и вообще был первым Романовым.

Объяснение лежит на поверхности: в памяти остались те, кто "поднимал Россию на дыбы", правил железной рукой, проводил крупные реформы, расширял пределы державы.

Михаил Федорович не имел грандиозных замыслов и не искал славы.

За его сыном Алексеем Михайловичем закрепилось прозвище "Тишайший", непонятно почему: и крупных событий при нем хватало, и сам он был по темпераменту вспыльчивым холериком.

На самом деле, это определение куда больше подходит Михаилу Федоровичу. Когда молодому царю предложили строго наказать одного провинившегося боярина, он ответил: "Вы разве не знаете, что медведи в первый год на зверя не нападают, а начинают только охотиться с летами?"

Но и в зрелые годы предпочитал без крайней необходимости ничего не менять и ни с кем не ссориться.

По мнению исследователей, царь понимал необходимость развиваться и учиться у Европы, но эти порывы удерживались его конформизмом и недостатком воли.

"Бледная личность, подверженный влияниям, малообразованный, до исступления набожный человек. Хотя строительство государства фактически заново после Смутного времени открывало такую возможность, при нем не произошло обновления, преодоления консерватизма, изоляционизма, патриархальности", - заявила Русской службе Би-би-си доцент МГУ Ирина Карацуба.

Есть и другое мнение: Земский Собор не ошибся в выборе.

Широко известна фраза канцлера Горчакова: "Россия сосредотачивается", сказанная после проигранной Крымской войны. После Смутного времени тем более требовалось передохнуть и укрепиться.

Профессор Петербургского университета, автор книг о России XVII-XVIII веков Андрей Буровский утверждает, что страна постепенно европеизировалась, начиная с 1630-х годов, только без дикой спешки и насилия.

Незаметные свершения

"Индустриализация" XVII века началась с легкой промышленности. Указами Михаила Федоровича были созданы казенные швейные предприятия: Царская и Царицына мастерские палаты, Хамовный двор в Замоскворечье, Бархатный двор.

Последний быстро заглох, не выдержав конкуренции с привозным бархатом и шелком, зато выпускавшееся в Хамовниках "кадашевское полотно" считалось не хуже голландского.

Потом на Пушечном дворе в Москве соорудили "кузнечную мельницу", чтобы "железо ковать водою".

В 1634 году переводчик Захарий Николаев был послан в Германию для найма мастеров медеплавильного дела.

В 1636 году голландец Адам Виниус положил начало металлургическому и оружейному производству в Туле, получив от правительства приписных мужиков и льготный кредит на 10 лет.

В 1635 году под Москвой заработал первый в России Духанинский стекольный завод.

В 1644 году гамбуржец Марселис получил повеление устроить по рекам Шексне, Костроме и Ваге железные заводы с правом беспошлинной продажи изделий на 20 лет.

В Архангельске, Вологде и Холмогорах возникли канатные дворы, работавшие в основном на экспорт и удовлетворявшие четверть потребности в канатах английского флота.

Всего при Михаиле Федоровиче и его сыне открылись свыше 60 мануфактур. Правда, большинство из них были казенными, или, как тогда говорили, дворцовыми, и отличались низкой эффективностью. Экономику душили коррупция и государственные торговые монополии. Но в этом плане и Петр ничего нового не ввел.

Развивался и частный бизнес, особенно в сфере добычи соли и заготовки рыбы и икры. Производство соли на Каме достигло 110 тысяч тонн в год, вывоз рыбопродуктов из Астрахани - 4800 тонн.

Купцы и промышленники начали создавать "обчества на паях". Появились первые "олигархи" - Шорины, Светешниковы, Филатьевы. Сформировались ежегодные Макарьевская и Ирбитская ярмарки, процветавшие до 1917 года.

При Михаиле Федоровиче русские люди впервые попробовали чай. Началось с того, что в 1638 году монгольский Алтын-хан прислал ему в подарок четыре пуда чайного листа. С легкой руки царя напиток понравился имущим классам, и чайная торговля с Китаем через Кяхту стала одним из самых прибыльных видов бизнеса.

Появление на Руси картофеля приписывается Петру, но еще в 1666 году патриарх Никон обозвал "иноземную картовь" "похотью антихристовой" - значит, прекрасно знал, что это такое.

Вот с табаком Михаил Федорович боролся беспощадно: за его курение и нюхание вырывали щипцами ноздри. Впрочем, в Англии и Турции на первых курильщиков тоже обрушивались нешуточные кары.

При Михаиле Федоровиче Россия впервые обзавелась воинским уставом. В 1621 году дьяк Пушкарского приказа Анисим Радишевский написал "Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки" из 663 статей, основанный на европейских аналогах.

Началось формирование восьми солдатских (пехотных) и двух рейтарских (кавалерийских) полков иноземного строя, численность которых к концу царствования Михаила Федоровича достигла 17 тысяч человек. В них ввели офицерские и генеральские чины.

В 1631 году шотландский полковник русской службы Александр Лесли, положивший начало известному роду смоленских помещиков, отличившемуся, в частности, в войне 1812 года, был послан в Швецию, Англию, Данию и Голландию навербовать пять тысяч наемников, закупить 10 тысяч мушкетов и пять тысяч шпаг.

Другой полковник, ван Дамм, в том же году отправился искать "добрых и ученых солдат" в Германию. В Москве литье пушечных ядер возглавил голландский мастер Коэт.

Однако уже в 1632 году наем иностранных солдат решили свести к минимуму: дешевле нанять офицеров, которые обучат русских подчиненных.

Войска иноземного строя комплектовались на контрактной основе беспоместными дворянами, государственными и монастырскими крестьянами, которым платили приличные по тем временам деньги: три рубля в год. Документы того времени пестрят упоминаниями о "служилых иноземцах" с русскими фамилиями. Слово "иноземцы" означало не национальность, а вид вооруженных сил.

Во время Смоленской войны с Польшей в 1632-1634 годах русское командование грамотно использовало тактику глубоких рейдов по тылам противника, направив на Украину рейтар и драгун воеводы Федора Волконского.

Война в целом была проиграна, однако, по данным Николая Костомарова, именно действия отряда Волконского заставили поляков выпустить осажденную в лагере под Смоленском старомосковскую армию Михаила Шеина.

В царствование Михаила Федоровича в основном состоялась колонизация Сибири - грандиозное предприятие, сравнимое только с американским освоением Дикого Запада.

В 1632 году стрелецкий сотник Бекетов основал Якутск, в 1639-м отряд Ивана Москвитина вышел на побережье Тихого океана, в 1648-м, всего три года спустя после смерти Михаила Федоровича, Семен Дежнев завершил великий трансконтинентальный марш, открыв Берингов пролив и Аляску.

"В Восточной Сибири, в силу ее удаленности от центра, продвижение становилось более стихийным. Отряды служилых и промышленных людей, опережая друг друга, за короткий срок преодолевали огромные расстояния, находя новые богатые соболем земли. Дух предпринимательства разгорался с новой силой, когда по следам первопроходцев двигались следующие экспедиции. Царская администрация не сковывала волю служилых. Казаки и стрельцы сами решали вопросы, касавшиеся целей и маршрутов похода", - отмечает профессор Уральского университета Сергей Рыбаков.

Во внешней политике Михаил Федорович стремился, прежде всего, обеспечить стране условия для внутреннего развития, познакомить Европу с Россией и добиться всеобщего признания новой династии.

Московия осталась в стороне от всеевропейской Тридцатилетней войны 1618-1648 годов, хотя с обеих сторон ее усиленно подталкивали к участию.

Столбовский мир 1617 года со Швецией и Поляновский мир 1634 года с Польшей были не из тех, какие подписывают победители. Но они подвели черту под событиями Смутного времени, дали России международно-признанные границы и покончили с притязаниями иностранных претендентов на московский престол.

Когда в 1637 году донские казаки самовольно захватили и целых пять лет удерживали турецкую крепость Азов, Михаил Федорович принял непопулярное, но разумное в тогдашних условиях решение не идти на полномасштабный конфликт с Османской империей и отдать город. Примечательно, что царь счел нужным посоветоваться по этому поводу с Земским Собором.

Зато Россия обменялась посольствами и заключила разные соглашения почти со всеми европейскими государствами, Персией и Китаем.

Знаменитая Кукуй-слобода (Немецкая слобода) тоже обязана своим существованием Михаилу Федоровичу, который в 1643 году наделил ее фактической экстерриториальностью. За 40 лет население Кукуя достигло 20 тысяч человек.

На Земском соборе 1613 года, избравшем его на царство, Михаил Федорович обещал "править в согласии с боярами и выборными от земли" и "знатных людей смертью не казнить".

Можно по-разному относиться к ситуации, при которой за одну и ту же вину - хищение казенных соболей - князь Прозоровский отделался ссылкой в свое имение, а дьякам и подъячим рубили руки и головы. Но и Великая хартия вольностей на первых порах дала права только баронам и епископам.

В отличие от сына и, в особенности, внука, Михаил Федорович не стремился к единоличной власти, легко советовался и делегировал полномочия.

У большинства российских монархов имелись фавориты и особо доверенные помощники: Ордын-Нащокин и Матвеев у Алексея Михайловича, Меньшиков у Петра, Потемкин у Екатерины, Сперанский и Аракчеев у Александра I.

При Михаиле Федоровиче вплоть до своей смерти в 1632 году огромным влиянием пользовался его отец патриарх Филарет, писавшийся, наравне с сыном, "великим государем". Но в последние 13 лет царствования у первого из Романовых явно выраженной "правой руки" не просматривается. Он предпочитал опираться на коллективное мнение Боярской думы и, выражаясь по-современному, поддерживать внутриэлитный баланс.

Неиспользованный шанс

Михаил Федорович, а до него Борис Годунов были поставлены на царство Земскими Соборами. Ни в Англии, ни во Франции в ту эпоху народные представители королей не выбирали.

Земский Собор 1613 года работал целых девять лет, и впоследствии Соборы созывались регулярно. По своей представительности и кругу решаемых вопросов они не уступали британскому парламенту и французским Генеральным Штатам.

В 1631 году весь бюрократический аппарат насчитывал около 900 человек. На местах в сборе налогов и борьбе с преступностью наряду с воеводами широко участвовали выборные губные старосты, "лучшие люди" и целовальники (забавное слово возникло оттого, что они, приступая к общественной службе, целовали крест).

Казалось, России оставалось несколько шагов до парламентаризма, земского самоуправления и суда присяжных.

Почему возобладала тенденция к самодержавию и централизации?

Главной причиной, наряду с огромными размерами страны, историки считают воспоминания о Смутном времени, породившие в обществе тягу к сильной власти.

Англия, Голландия и Швейцария были далеко. Главным примером демократии для Московии являлась Речь Посполита, а после Смуты русские люди относились ко всему польскому неодобрительно. Да и образец был, мягко говоря, не свободен от недостатков.

Когда поляки рекламировали русским свой государственный строй, те отвечали: не надо нам такой свободы, наслышаны про ваши порядки, у вас сильные душу вытряхивают из маленького человека, а у нас хоть есть, кому челом ударить!

Андрей Буровский указывает также на традиционно свойственную странам православной цивилизации нелюбовь к договорно-правовому оформлению отношений. Ничего подобного Magna Carta или Радомской конституции в средневековой России не возникло.

"Полномочия Земских Соборов не были четко оформлены, более того, историки до сих пор спорят, по каким нормам и правилам избирались депутаты", - указывает Ирина Карацуба.

Выходец из самой свободной страны того времени, голландский купец Исаак Масса, призывал Михаила Федоровича брать пример с Ивана Грозного и уверял, что "народ этот [русские] благоденствует только под дланью своего владыки, и только в рабстве счастлив".

По мнению Николая Костомарова, ларчик открывался просто: крупным иностранным предпринимателям было удобнее иметь дело в России с коррумпированной автократией.

Сомнительные поступки

Покладистость царя имела обратную сторону: по словам Николая Костомарова, его окружали лживые и корыстолюбивые люди. При этом Михаил Федорович легко уступал давлению и нередко отдавал на заклание достойных.

На Михаила Шеина, по мнению Сергея Соловьева и Василия Ключевского, меньше всех ответственного за поражение под Смоленском, свалили всю вину и казнили.

Талантливый перспективный воевода Федор Волконский после успешного похода на Украину принялся критиковать коллег и российскую отсталость, испортил отношения со знатными боярами и в результате был уволен со службы и сослан в имение.

Младший член посольства, направленного в 1618 году в Персию, дьяк Михаил Тюхин, за встречу с глазу на глаз с шахом Аббасом по возвращении на родину был заподозрен в измене, пытан на дыбе и сослан в Сибирь. По мнению исследователей, единственная "вина" Тюхина была в том, что он оказался более толковым и инициативным дипломатом, чем его начальник князь Барятинский.

В царствование Михаила Федоровича приключились еще несколько колоритных историй, характеризующих как нравы эпохи, так и его характер.

В 1616 году 19-летний царь решил жениться на боярышне Марии Хлоповой.

Хлоповы находились в контрах с влиятельным семейством Салтыковых, из которого происходила мать Михаила Федоровича: "большаки" двух родов публично поссорились, поспорив о качествах какой-то турецкой сабли.

В душных царских хоромах 16-летняя Маша упала в обморок: то ли волновалась перед свадьбой, то ли переела накануне сладких и жирных пирожных. Родные внушили царице, что невеста "к царской радости непрочна", и Хлоповы всей семьей отправились в ссылку.

Михаил, судя по всему, любил девушку, долго переживал и отказывался выбрать другую жену, но перечить маменьке не решился.

В 1642 году Михаил Федорович затеял невиданное дело: задумал породниться с одним из европейских королевских домов, выдав дочь Ирину замуж за датского принца Вольдемара, которому обещали в наследственное владение Суздаль и Ростов Великий.

Датские вельможи предупреждали Вольдемара, что в России он "сделается холопом вовеки, и чего ему обещают, того не исполнят".

Так и вышло. По приезде в Москву от принца потребовали принять православие. Когда он сказал, что о перемене веры уговора не было, бояре ответили, что русский царь с подданными не договаривается.

Вольдемар объявил, что в таком случае возвращается домой, но его не выпустили. Попытался бежать - вернули.

Жестокому обращению принц не подвергался, но его постоянно пугали Сибирью и тем, что Россия в отместку за несговорчивость станет поддерживать Швецию против Дании. Он отвечал, что готов, если потребуется, пролить в бою кровь за царя и новое отечество, но от веры не отступится даже под угрозой смерти, а его страна и без благосклонности Москвы как-нибудь проживет.

История сохранила его фразы: "лучше я окрещусь собственной кровью" и "если я буду неверен Богу, как можно полагаться на мою верность царскому величеству?"

История тянулась до самой смерти Михаила Федоровича. Наследник Алексей, подружившийся с Вольдемаром, взойдя на престол, отпустил его в Данию.

Современник Михаила Федоровича князь Иван Хворостинин соперничает с Андреем Курбским за звание первого русского диссидента и западника. Причем, если Курбского вытолкнула в оппозицию борьба за власть, то Хворостинин был типичным интеллигентом.

Участник походов против поляков и "воровских казаков", он после войны совершил нетипичный поступок: по собственной воле оставил службу, поселился в имении, стал читать, размышлять о политике и религии и делиться своими мыслями со знакомыми.

В 1622 году по чьему-то доносу князя арестовали. При обыске в его доме нашли книги на иностранных языках.

"Вины" Хворостинина перечислены в царском указе: "Впал в ересь и в вере пошатнулся, православную веру хулил, постов и обычая не хранил, образа римского письма почитал наравне с образами греческими, говорил, что молиться не для чего и воскресения мертвых не будет... говорил в разговорах, будто на Москве людей нет, всё люд глупый, будто же московские люди сеют землю рожью, а живут всё ложью".

Вольнодумца вынудили публично покаяться и постричься в монахи. Прожил он после этого недолго.

Незамеченный юбилей

Династия Романовых Михаилом началась и Михаилом же закончилась. Великий князь Михаил Александрович, в пользу которого отрекся Николай II, спустя всего несколько часов последовал примеру старшего брата.

Американский историк Барбара Такман назвала последним звездным часом монархии в Европе пышные похороны английского короля Эдуарда VII в 1910 году.

В России таким часом стало 300-летие дома Романовых.

400-летний юбилей проходит практически незамеченным, что на первый взгляд выглядит странно на фоне державной идеологии Кремля.

"Лично для меня это загадка, - говорит Ирина Карацуба. - Вроде бы в феврале анонсировалась какая-то программа празднования, а теперь ни заявлений первых лиц, ни торжеств, ни научных конференций".

По мнению историка, просто так власть ничего не делает.

"Очевидно, вначале одна из "кремлевских башен" продавила проект, потом другая оказалась сильнее", - предполагает она.

По мнению политологов, в России нет сколько-нибудь влиятельных сил, для которых память о Романовых представляла бы идеологическую ценность.

Соображения либералов и левых очевидны. В глазах государственников Романовы - неудачники, которые упустили власть и погубили империю. Владимиру Путину, которого и так обвиняют в авторитарных наклонностях, демонстрировать интерес к монархии не с руки.

Немногочисленные монархисты выглядят чудаковатыми маргиналами, вроде современных французских роялистов и тамплиеров.