Внезапная симпатия к человеческой расе
Вечером 7 сентября завершится 70-й кинофестиваль в Венеции. Уже известны лауреаты почетных наград: жюри во главе с Бернардо Бертолуччи отметит жизненный вклад Уильяма Фридкина — творца Нового Голливуда, режиссера «Изгоняющего дьявола» и «Французского связного». Других почетных призов удостоились польский и итальянский классики Анджей Вайда и Этторе Скола — первый привез на Мостру свой новый фильм про Леха Валенсу, второй — про Федерико Феллини. В ожидании выбора жюри в остальных номинациях «Лента.ру» рассказывает о лучшем кино Венеции-2013.
В этом году в Венеции показали небывалое количество документального кино: два неигровых фильма для конкурса — беспрецедентно много. Оба, надо сказать, опровергли главный из связанных с кинодокументом стереотипов — что это скучно. И «Кольцевая» Джанфранко Рози, и «Неизвестное известное» Эррола Морриса смотрелись не хуже «Аватара» или «Звездных войн». Оба документалиста максимально маститы — этакие итальянский и американский Виталии Манские — и оба умеют устроить зрителям аттракцион.
Первый, исследуя особенности жизни римских окраин за местным МКАДом, подвешивает камеру за окнами жителей многоквартирных домов, залезает в трейлер к престарелым проституткам, колесит на машине скорой помощи с ночной сменой санитаров, вместе с маниакальным пожилым биологом вслушивается в звуки, издаваемые пальмами в ботаническом саду. Второй сделал единственный беспроигрышный шаг — пригласил на главную роль по-настоящему большого актера, который то и дело грозит превратить его неигровое кино в художественное. Харизма бывшего министра обороны США Дональда Рамсфельда эффективна, как ковровая бомбардировка: Джордж Клуни — робкий младенец по сравнению с ним. Интервьюируемый автором эталонный американский консерватор несет околомистическую ересь («я просто знал, что у Ирака есть атомное оружие — не спрашивайте, откуда»), уверенно врет («я не читал донесений о пытках в Гуантанамо»), опутывает зрителя и автора паутиной кислотных конспирологических теорий. Но после каждой фразы следует ядерной силы улыбка — и ты уже принадлежишь ветерану агрессивной американской внешней политики с потрохами. Рамсфельд — эталонный продукт системы, где политические баллы набирают, не вбросив максимальное количество бюллетеней, но понравившись максимальному количеству людей. Поэтому с наиболее широко разинутыми ртами смотрели фильм Морриса российские критики — шутки о том, какое кино можно было бы снять про Шойгу или Сердюкова, не замедлили последовать.
Увы, жюри под предводительством Бернардо Бертолуччи вряд ли наберется смелости присудить Рамсфельду «Чашу Вольпи» за лучшую мужскую роль — но и без бывшего американского министра претендентов на этот приз достаточно. Первый из них — конечно, Ли Кан Шён, постоянный актер современного китайского Годара, главного, очевидно, азиатского режиссера нашего времени Цай Минляна. Ли играл практически в каждом его фильме но, как ни странно, ни разу не получал награды значительнее роттердамской. В финале фильма «Бродячие псы» он выдерживает грандиозное актерское испытание — почти двадцатиминутный средний план, в течение которого практически не двигается, не позволяя, тем не менее, зрителю ни на секунду оторваться от экрана.
Николас Кейдж в очередной роли героического алкоголика в драме «Джо» недавнего лауреата Берлинале Дэвида Гордона Грина и новая большая американская звезда Скотт Хейз, в «Дитя Божием» Джеймса Франко на уникальном актерском нерве сыгравший опасного сельского юродивого, тоже проделали недурную работу. Как и немецкий артист Давид Циммершид, в трехчасовом опусе «Жена полицейского» бывшего документалиста Филиппа Гренинга перевоплотившийся в тихого служителя закона, дома по непонятным причинам поколачивающего горячо любимую мать собственного ребенка. Фильм, впрочем, достоин и режиссерской награды — Гренинг со своим уникальным, точечным режиссерским методом наследует мастодонтам вроде Михаэля Ханеке и Брюно Дюмона, привнося в их изматывающую псевдодокументальную эстетику нечто несомненно новое.
Что до женской роли — в удивительном новом качестве предстал перед публикой вечный объект всеобщего желания по имени Скарлетт Йоханссон: в визуально изобретательной кинофантастике великого британского клипмейкера Джонатана Глейзера «Побудь в моей шкуре» она приняла вид инопланетянки, похищающей гуманоидов мужского пола для последующей переработки в некую ценную для враждебных инопланетян мясную массу, но постепенно проникающейся симпатией к человеческой расе — на волне чистого любопытства. Виртуозное, избегающее любых штампов киностихотворение Глейзера понравилось считанным критикам — остальные на финальных титрах не удержались от громкого возмущенного «Буу!». Скорее всего, забукает фильм и более-менее традиционалистское венецианское жюри — и приза Йоханссон не видать, хоть вылези она из собственной кожи. Что, собственно, и происходит в финале лучшего из показанных на юбилейной Мостре-2013 фильмов.