В Москву привезли мощи Николая Чудотворца - и сразу же началось банальное, ожидаемое, либеральное:
- Надоели со своей очередью, проехать невозможно!
- Деда Мороза показывают!
- Ребро гастролирует!
- Мракобесие, дикость!
- Что, обязательно там стоять надо? В других храмах же тоже все это есть, что вы туда-то не ломитесь?
Читаю я все это, читаю - и мне почему-то хочется спросить каждого бодрого критика предрассудков:
- Слушай, а ты день рождения празднуешь? А зачем? Годовщину медицинской операции, которую матери в роддоме сделали, отмечаешь? А в другой день с гостями напиться не можешь? Чем он тебе хуже для этого - любой другой день?
- А на могилу семейную ходишь? А почему? Там же, по сути, ничего нет - ну, кости, ну, прах. И ведь еще, наверное, в какой-то конкретный день ходишь. Может, еще и разговариваешь с ним, с прахом, а? Больной, что ли?
- А фотографию детей зачем на столе держишь? Ты без нее не сможешь вспомнить, как они выглядят? Смысл-то какой в этом?
- А почему цветы жене даришь? Она что, не знает, что ты ее любишь - просто так, без цветов?
- А в Париж зачем поехал? Ты что, не мог на Эйфелеву башню и Мону Лизу в Гугл-картинках посмотреть? Они как-то отличаются на этом миллионе фотографий от того, что ты увидел, продравшись сквозь толпу?
- А это у тебя что за хлам? Бумажки какие-то, монетки, карточки, камушки. О чем, говоришь, тебе этот мусор напоминает? Давай выбросим, а?
И это правильные вопросы.
Ведь если смотреть на человеческую жизнь, любовь, память - извне, то в ней так много пустого и глупого. Бессмысленного и смешного.
Но человек - нелепая, хрупкая скотина, - почему-то цепляется за то, что ему дорого.
За все особенное.
За то ценное, что связывает его с родными местами и лучшими временами, с исчезнувшими обстоятельствами и милыми сердцу людьми.
И он - человек - словно бы ждет чего-то от этой связи. Верит во что-то.
Во что?
Поклониться мощам Николая Чудотворца - не у каждого получается.
А чудо все равно нужно всем.