(2 января 2014 года, автор olnud.livejournal.com)
Между тем, у этой истории очень сложное прошлое, в котором мало кто любит копаться. Точнее – почти никто, ибо история средневековой Европы и романовской России местных жителей интересует больше, чем основные вехи истории родного края. У нас немало любителей исторических реконструкций средневековых битв, но каких? – конечно, «наших», европейских…. Спросите первого попавшегося на улице – кто жил в Приморье до русских и ответ на 90% будет «китайцы». А что вы хотите, если в школах краеведение – факультатив, в вузах не–историкам его тоже не преподают. Итак, очень кратко:
В 1215 г. чжурчжэни (маньчжурский этнос, разгромивший киданей и захвативший в 1151 г. территорию нынешнего Пекина) под натиском монголов и киданей стали мигрировать на восток, где образовали последнее чжурчжэньское государство – Восточное Ся, охватывавшее часть современного северо–востока Китая и Приморский край. К тому времени на территории нынешнего Приморья уже были поселения чжурчжэней, которые стали осваивать эти места еще в 10–11 веках н.э. До них Приморье входило в состав государства Бохай, которое в 10 веке разгромили «вредоносные» кидани – и очень важно отметить, что бохайцы не являлись китайцами и принадлежали к тунгусо–манчжурским народам (также, как современные удэгейцы). Но вернусь к 1215 г.: за 19 лет существования Восточного Ся, стремясь защититься от неминуемого монгольского вторжения, чжурчжэни построили большое количество хорошо укрепленных городов–крепостей – только на территории Приморья их было не менее 100. О том, что представляли собой чжурчжэньские войны, можно судить вот по этой картинке (отрубленная голова, естественно, китайская):
В 1215 г. чжурчжэни (маньчжурский этнос, разгромивший киданей и захвативший в 1151 г. территорию нынешнего Пекина) под натиском монголов и киданей стали мигрировать на восток, где образовали последнее чжурчжэньское государство – Восточное Ся, охватывавшее часть современного северо–востока Китая и Приморский край. К тому времени на территории нынешнего Приморья уже были поселения чжурчжэней, которые стали осваивать эти места еще в 10–11 веках н.э. До них Приморье входило в состав государства Бохай, которое в 10 веке разгромили «вредоносные» кидани – и очень важно отметить, что бохайцы не являлись китайцами и принадлежали к тунгусо–манчжурским народам (также, как современные удэгейцы). Но вернусь к 1215 г.: за 19 лет существования Восточного Ся, стремясь защититься от неминуемого монгольского вторжения, чжурчжэни построили большое количество хорошо укрепленных городов–крепостей – только на территории Приморья их было не менее 100. О том, что представляли собой чжурчжэньские войны, можно судить вот по этой картинке (отрубленная голова, естественно, китайская):
В 1219 г. чжурчжэни заключили с монголами мирный договор, но в 1233 г. сын Чингис–хана Угэдэй принял решения уничтожить Восточное Ся и через год такого государства уже не было – большая часть населения было истреблено или попало в рабство, а монголы ушли с этих земель, не оставив наместников. Территория Приморья, по словам китайских летописцев, пришла в запустение. Подробнее об истории Приморья вплоть до падения Восточного Ся можно прочитать здесь http://t–rm.livejournal.com/95891.html (автор неплохо написал и о последующей истории, но тут я с ним уже немного «дивергирую»).
В XIII–XVI вв разрозненные племена потомков чжурчжэней (большинство из которых в дальнейшем стали называть маньчжурами) проживали на территории нынешнего северо–востока Китая (т.е. Маньчжурии). Жили недружно, враждовали друг с другом, но более всего они не любили ханьцев (= китайцев), которых, если они заходили в те места, неизменно пленили. Торговля рабами–китайцами в XV в. стала проблемой для китайского правительства, которое организовывало карательные экспедиции против маньчжуров. Нет никаких намеков на то, что в Приморье было хотя бы одно китайское поселение; впрочем, и о маньчжурских поселениях тоже достоверных сведений нет, если не считать «диких чжурчжэней» (несмотря на название, потомками чжурчжэней они не являлись) — нативных племен, от которых в дальнейшем произошли нанайцы, удэгейцы и орочи.
В 1644 г. объединенные маньчжурские племена захватили Пекин – с этого момента вплоть до 1912 г. в Китае утвердилась Цинская династия. Все чиновники и военные высшего звена были заменены на маньчжуров, официальным языком Поднебесной стал маньчжурский. Сами китайцы этот период нередко называли маньчжурской оккупацией.
Всё эти «азбучные» вехи дальневосточной истории важно пояснить, поскольку они объясняют парадоксальное отношение китайцев к дальневосточным территория нынешней России.
В 1689 г. между Россией и Китаем был заключен Нерчинский договор, согласно которому за Китаем закреплялись значительные территории нынешнего Дальнего Востока РФ. Именно этот договор китайцы потом неоднократно пытались «реанимировать», хотя он был аннулирован с подписанием Айгунского договора в 1858 г. Замечу, Сибирь при этом китайцам никогда не принадлежала, и на картах начала XIX в Китай охватывал лишь небольшую часть Восточной Сибири (при этом китайцы безоговорочно считали и Корею частью своей империи):
В XIII–XVI вв разрозненные племена потомков чжурчжэней (большинство из которых в дальнейшем стали называть маньчжурами) проживали на территории нынешнего северо–востока Китая (т.е. Маньчжурии). Жили недружно, враждовали друг с другом, но более всего они не любили ханьцев (= китайцев), которых, если они заходили в те места, неизменно пленили. Торговля рабами–китайцами в XV в. стала проблемой для китайского правительства, которое организовывало карательные экспедиции против маньчжуров. Нет никаких намеков на то, что в Приморье было хотя бы одно китайское поселение; впрочем, и о маньчжурских поселениях тоже достоверных сведений нет, если не считать «диких чжурчжэней» (несмотря на название, потомками чжурчжэней они не являлись) — нативных племен, от которых в дальнейшем произошли нанайцы, удэгейцы и орочи.
В 1644 г. объединенные маньчжурские племена захватили Пекин – с этого момента вплоть до 1912 г. в Китае утвердилась Цинская династия. Все чиновники и военные высшего звена были заменены на маньчжуров, официальным языком Поднебесной стал маньчжурский. Сами китайцы этот период нередко называли маньчжурской оккупацией.
Всё эти «азбучные» вехи дальневосточной истории важно пояснить, поскольку они объясняют парадоксальное отношение китайцев к дальневосточным территория нынешней России.
В 1689 г. между Россией и Китаем был заключен Нерчинский договор, согласно которому за Китаем закреплялись значительные территории нынешнего Дальнего Востока РФ. Именно этот договор китайцы потом неоднократно пытались «реанимировать», хотя он был аннулирован с подписанием Айгунского договора в 1858 г. Замечу, Сибирь при этом китайцам никогда не принадлежала, и на картах начала XIX в Китай охватывал лишь небольшую часть Восточной Сибири (при этом китайцы безоговорочно считали и Корею частью своей империи):
В 1763 г. император Цяньлун издает указ: « Запретить китайцам переселяться в Нингута и прочие местах » (Нингута – главный маньчжурский город в 17–18 вв, находился на территории нынешнего городского округа Муданьцзян – возможно, кто–то помнит, как название последнего не мог произнести Б.И. Ельцин). Этот запрет получил название «ивового палисада» и распространялся на всю Маньчжурию (включая Приморье), где вплоть до середины XIX в. китайцы могли находиться только в качестве ссыльных (или беглых ссыльных). Запрет не распространялся на маньчжуров.
В 1783 г. основатель русского китаеведения Алексей Леонтьевич Леонтьев издал перевод книги «Тай–Цин гурунь и Ухери коли, то есть все законы и установления китайского (а ныне маньжурского) правительства», в котором есть вот такой любопытный фрагмент: « Кто из ссыльных на Амурские области убежит и при поимке будет сопротивляться, того казнить, не отлагая времени… ». Фактически это означало, что «Амурские области» (= т.н. Внешняя Маньчжурия – юг Хабаровского края и Приморье) не были под контролем даже у маньчжурского правительства (равно как и Корея). Нет ни одного свидетельства о том, что в это время на территории Приморья было хотя бы одно поселение маньчжуров (хотя маньчжурские купцы регулярно приходили сюда для торговли с местными народами).
В 1858 г. Между Российской и Цинской империями был подписан Айгунский договор, по которому нам отходило часть левобережья Амура, а в самом Амуре было разрешено плаванье только русских и китайских судов. Причины того, почему цинское правительство пошло на это, понятны: шла опиумная война, стране нужны были гарантии, что хотя бы ее северная граница будет спокойной. А британский флот уже проявлял интерес к материковому побережью Японского моря. В сущности, китайцы (в широком смысле) ничего не теряли, т.к. крупных поселений на указанных территориях не было. Но, тем не менее, договор почти два года оставался не ратифицированным, также как была не определена принадлежность нынешнего Приморья. И вот здесь чудеса дипломатии проявил граф Николай Павлович Игнатьев, которому удалось убедить цинского императора не только ратифицировать договор, но и внести ряд дополнений, согласно которым за Россией утверждён как левый берег реки Амура, так и реки Уссури со всеми приморскими гаванями до залива Посьета и манчжурским берегом до Кореи. Как это ему удалось – история длинная и детально описанная в разных источниках: ратификация этого договора стала благодарностью за активное участие в переговорах, в которых Игнатьев сумел (не без хитрости и интриг) убедить европейские войска оставить Пекин. Важно то, что при этом никаких российских войск у стен Великой Китайской стены не стояло. Еще важна следующая деталь договора: согласно нему, жители Поднебесной, проживающие к моменту подписания на территориях, отходящих России, должны были получить право проживать там и в дальнейшем. Китайских подданных в крае предоставлялось обнаружить русским властям, т.к. маньчжурское правительство такими возможностями не располагало. Но сколько их здесь проживало – достоверных цифр практически нет. О сезонных мигрантах, заготавливающих морскую капусту, русские исследователи сообщали еще в 50–х годах 19 века. Леопольд Иванович Шренк писал о первых китайских поселенцах так: сюда (Уссурийский край) стекался « худший элемент – люди, не знавшие семейного очага, бедные работники и поденщики, особенно же всякого рода негодяи …. беглый и тому подобный сброд ». Н.М. Пржевальский, после своего путешествия в Уссурийский край (1867–1869), писал, что китайское население здесь сложилось из беглых ссыльных и временно–приходящих, и оценивал их численность около 4–5 тысяч. Архимандрит Палладий приводит цифру в 40–50 тысяч, в то время как А.Ф. Будищев писал, что на территории нынешнего Приморья и прилегающих районов Хабаровского края всех местных жителей (китайцев, нанайцев, орочей и т.д.) едва ли было более 10 тысяч человек. В 1878–1879 гг. Главное управление Восточной Сибирью предприняло попытку выяснить (путем опроса населения), сколько же китайских подданных проживало на территории Амурской и Приморской областей в 1858–1860 гг. – появилась цифра в 6300 оседлых китайцев. Особое место занимает поселок Ши–мин: согласно одному из источников, в 1831 г. в зал. Ольга прибыло несколько маньчжурских лодок, а в 50–х годах здесь был целый поселок – вероятно, это и был первый постоянный населенный пункт в Приморье в 19 веке. И хотя сейчас практически никто не сомневается, что число китайских подданных в Приморье на момент подписание Айгунского договора едва ли превышало 2–3 тысячи (что ничтожно мало для таких территорий), разночтения в цифрах китайские власти в дальнейшем трактовали «в свою пользу», а об удэгейцах, нанайцах и орочах вообще не упоминали или считали своими подданными.
В 1878 г. цинское правительство отменило все запреты, связанные с нахождением китайцев в Маньчжурии, и они начали активно заселять эти территории. Россия не отставала: началась «гонка заселения» некогда безлюдных территорий. Но об этом в другой теме.
В 1783 г. основатель русского китаеведения Алексей Леонтьевич Леонтьев издал перевод книги «Тай–Цин гурунь и Ухери коли, то есть все законы и установления китайского (а ныне маньжурского) правительства», в котором есть вот такой любопытный фрагмент: « Кто из ссыльных на Амурские области убежит и при поимке будет сопротивляться, того казнить, не отлагая времени… ». Фактически это означало, что «Амурские области» (= т.н. Внешняя Маньчжурия – юг Хабаровского края и Приморье) не были под контролем даже у маньчжурского правительства (равно как и Корея). Нет ни одного свидетельства о том, что в это время на территории Приморья было хотя бы одно поселение маньчжуров (хотя маньчжурские купцы регулярно приходили сюда для торговли с местными народами).
В 1858 г. Между Российской и Цинской империями был подписан Айгунский договор, по которому нам отходило часть левобережья Амура, а в самом Амуре было разрешено плаванье только русских и китайских судов. Причины того, почему цинское правительство пошло на это, понятны: шла опиумная война, стране нужны были гарантии, что хотя бы ее северная граница будет спокойной. А британский флот уже проявлял интерес к материковому побережью Японского моря. В сущности, китайцы (в широком смысле) ничего не теряли, т.к. крупных поселений на указанных территориях не было. Но, тем не менее, договор почти два года оставался не ратифицированным, также как была не определена принадлежность нынешнего Приморья. И вот здесь чудеса дипломатии проявил граф Николай Павлович Игнатьев, которому удалось убедить цинского императора не только ратифицировать договор, но и внести ряд дополнений, согласно которым за Россией утверждён как левый берег реки Амура, так и реки Уссури со всеми приморскими гаванями до залива Посьета и манчжурским берегом до Кореи. Как это ему удалось – история длинная и детально описанная в разных источниках: ратификация этого договора стала благодарностью за активное участие в переговорах, в которых Игнатьев сумел (не без хитрости и интриг) убедить европейские войска оставить Пекин. Важно то, что при этом никаких российских войск у стен Великой Китайской стены не стояло. Еще важна следующая деталь договора: согласно нему, жители Поднебесной, проживающие к моменту подписания на территориях, отходящих России, должны были получить право проживать там и в дальнейшем. Китайских подданных в крае предоставлялось обнаружить русским властям, т.к. маньчжурское правительство такими возможностями не располагало. Но сколько их здесь проживало – достоверных цифр практически нет. О сезонных мигрантах, заготавливающих морскую капусту, русские исследователи сообщали еще в 50–х годах 19 века. Леопольд Иванович Шренк писал о первых китайских поселенцах так: сюда (Уссурийский край) стекался « худший элемент – люди, не знавшие семейного очага, бедные работники и поденщики, особенно же всякого рода негодяи …. беглый и тому подобный сброд ». Н.М. Пржевальский, после своего путешествия в Уссурийский край (1867–1869), писал, что китайское население здесь сложилось из беглых ссыльных и временно–приходящих, и оценивал их численность около 4–5 тысяч. Архимандрит Палладий приводит цифру в 40–50 тысяч, в то время как А.Ф. Будищев писал, что на территории нынешнего Приморья и прилегающих районов Хабаровского края всех местных жителей (китайцев, нанайцев, орочей и т.д.) едва ли было более 10 тысяч человек. В 1878–1879 гг. Главное управление Восточной Сибирью предприняло попытку выяснить (путем опроса населения), сколько же китайских подданных проживало на территории Амурской и Приморской областей в 1858–1860 гг. – появилась цифра в 6300 оседлых китайцев. Особое место занимает поселок Ши–мин: согласно одному из источников, в 1831 г. в зал. Ольга прибыло несколько маньчжурских лодок, а в 50–х годах здесь был целый поселок – вероятно, это и был первый постоянный населенный пункт в Приморье в 19 веке. И хотя сейчас практически никто не сомневается, что число китайских подданных в Приморье на момент подписание Айгунского договора едва ли превышало 2–3 тысячи (что ничтожно мало для таких территорий), разночтения в цифрах китайские власти в дальнейшем трактовали «в свою пользу», а об удэгейцах, нанайцах и орочах вообще не упоминали или считали своими подданными.
В 1878 г. цинское правительство отменило все запреты, связанные с нахождением китайцев в Маньчжурии, и они начали активно заселять эти территории. Россия не отставала: началась «гонка заселения» некогда безлюдных территорий. Но об этом в другой теме.