Бортовой компьютер Voyager 1 работает на частоте 4 МГц, но часы ЦПУ имеют частоту всего 250 кГц, то есть компьютер обрабатывает всего 8 тысяч операций в секунду. Память компьютера «Вояджера» составляет всего 69 килобайт. Для сравнения – современные смартфоны работают на частоте 1,5 ГГц, выполняя более 14 млрд операций в секунду.

А чему удивляться? В апреле 1976 года Стив Возняк сделал свой первый компьютер, который его друг Стив Джобс смог превратить в рыночный продукт под названием Apple I. Его оперативная память составляла поначалу 4 Кб, а процессор имел частоту 1 МГц. В июне 1977 года был выпущен Apple II, имевший близкие характеристики. До первого коммерческого сотового телефона было еще 6 лет, а интернет появился после того, как Voyager 2 закончил свое исследование Нептуна. Но вот радиоизотопные источники питания все работают, и их зарядки хватит до 2025 года, когда голос «Вояджера» совсем ослабеет.

Сейчас сигнал от Voyager 1 идет до Земли 17 часов. Для сравнения: свет от Солнца идет всего 8 минут. Мощность принимаемого сигнала – миллиард-миллиардная часть ватта. Его принимают с помощью мощных радиотелескопов. И тем не менее, это ничтожная часть расстояния до звезд, к которым может добраться Voyager 1 через 40 тысяч лет.

40 тысяч лет назад уже существовало человечество. Это закат мустьерской культуры, носителями которой были неандертальцы, и заря ориньякской культуры, созданной кроманьонцами, относящимися, как и мы, к виду Homo sapiens. В это время люди начинают заселение Европы, двигаясь с Ближнего Востока. Это были изобретательные люди, которые создавали инструменты, украшения, проводили погребальные обряды и развивали свое искусство. Вот интересно: что будет в руках у человека спустя 40 тысяч лет?

В любом случае «Вояджеры» и «Пионеры» уже там, откуда наша планета – всего лишь пиксель бледного голубого цвета, pale blue dot – как назвал ее изображение Карл Саган.

Pale Blue Dot – Земля на расстоянии вcего 6 миллиардов километров. Сейчас Voyager в три раза дальше. Нас уже не видно…

И когда вы соберетесь говорить о политике, законах, принципах, посмотрите на эту точку – и вы поймете, каков истинный размер нашего тщеславия. И это – один из важнейших результатов, которые дали человечеству дальние космические миссии.

Нелегальное открытие Америки
Рафаэль Джагарян — о своем мигрантском опыте

Как полгода просидеть в американской тюрьме для мигрантов и полюбить Москву

Рафаэль Джагарян
Автор – управляющий в московском салоне красоты. 41 год. Образование: PR и связи с общественностью
Декабрь 2010 года был тревожным. В прессе писали о том, что где-то убили кавказца, где-то зарезали таджика... По ТВ показывали жуткие кадры избиений мигрантов в метро, на Манежной площади. Мой брат, живущий в США, очень беспокоился за меня и чуть ли не каждый день звонил – все ли со мной в порядке.
Так созрело решение уехать из России. На американскую визу рассчитывать не приходилось: у меня уже было несколько отказов в консульстве. Вариант оставался один – статус беженца, который я надеялся получить по религиозным основаниям. Дело в том, что я принадлежу к одной из евангелических церквей, а в моей стране официальная церковь в тандеме с государством ущемляет права таких верующих.
Как я пытался стать беженцем
...Никогда не думал, что когда-нибудь я буду плакать, прощаясь с Москвой. Как я вначале ненавидел этот город: за его бескрайность, за суетное метро, за московское хамство, за постоянные дожди, за сырость, за милиционеров-вымогателей...
Что такое Москва? Это "чурка" и "понаехали тут", догоняющие слух приезжего, но ведь не только это. Как-то, я только перетащил вещи в очередную арендованную комнату коммуналки, как в дверь постучали. На пороге – мужчина с тарелкой теплых блинов, спрашивает мою соседку Валентину Николаевну, которая, к ее несчастью, лежала в больнице. Узнав, что Николавны нет и что я новый сосед, он протянул мне тарелку: "Угощайтесь, у нас Масленица, только вот сметанки у меня не было... Кстати, добро пожаловать в наш дом!"
Попрощавшись с Россией, в ночь с 5 на 6 июня 2011 года я улетел в Амстердам. А оттуда в Мексику, в Канкун. На мексиканской таможне в очереди я увидел знакомый профиль – это был мой брат Арт, прилетевший из Пенсильвании помочь мне. На сердце стало радостно: план по моей иммиграции в США вступал в активную фазу. Офицер таможни, мексиканка, что-то спросила меня по-испански. Поняв, что ничего, кроме "Hola!", я не знаю, она поставила в моем паспорте печать въезда, и мы поехали в гостиницу.
Какой был восхитительный пляж! Таких малиновых восходов, огненных закатов и белоснежного песка я нигде еще не видел. После шумной и суетливой Москвы здесь был настоящий рай. Paraiso! Оттуда с пересадками – в приграничный Рейнос.
У пограничного блок-поста нас остановили военные и стали проверять паспорта. Я съежился. Хотя у меня и была мексиканская виза, но не для путешествия к границе с США. Я хорошо помню мой ответ "нет" на вопрос анкеты мексиканского консульства в Москве: "Намерены ли вы посетить северные районы страны?" А что если спустят с автобуса?! Сержант проверил всех мексиканцев и, словно не заметив нас, прошел мимо. Пронесло!
В Рейносе мы поймали такси, напомнившее мне обшарпанный "жигуленок" моего дяди Сергея, купленный за 200 долларов. Таксист попросил 5 долларов, мы согласились. Оказалось, что граница была за углом, в 100 метрах от автовокзала. Доехали, выгрузили вещи, идем. Вот впереди какой-то мост. Пройдя до его середины, я прочитал желтую надпись поперек моста, что мы уже на территории США. Мы с братом ускорили шаги – впереди реял полосато-звездный красно-белый флаг, показалась таможня американского городка Идальго. Прощай, Мексика!
"My brother seeks asylum!" – сказал Арт таможеннику. Тот косо посмотрел на нас и заставил меня произнести слова о том, что я прошу убежища. Я с трудом повторил, и меня пригласили в отдельную комнату для беседы. Ко мне подошла голубоглазая плотненькая женщина-офицер и, изображая перед сотрудниками, что знает русский язык, стала строить из себя полиглота: "Разумиежь мине?"
Я пережил все, что переживает человек, лишаясь свободы: "Снимите обувь, повернитесь к стене, поднимите вверх руки и приложите к стене, раздвиньте ноги". Я чувствую чьи-то руки, скользящие по моему телу, снимающие ремень. Сколько я жил в России, сколько попадал в милицию из-за отсутствия временной регистрации! Деньги вымогали, грозились даже депортировать, но меня лично никогда не шмонали. Таможенники Идальго проверяли меня раз пять, столько же раз – весь мой багаж. Офицер Хосе Урибе копался во всех моих записных книжках, все ксерокопировал, долго просматривал все фотографии в моей терабайтовой карте памяти. И даже спросил, кто эта леди на фото, рассматривая мою сотрудницу, красавицу Кристину. Когда офицер дошел до музыкальных MP3-файлов, он включил случайную песню, это оказалось "Миллион алых роз" Пугачевой.
– Красивая песня,– сказал офицер и попросил написать ему на бумажке имя певицы.
Ближе к полуночи, когда все вещи были в который раз перепроверены, Хосе Урибе провел со мной интервью. Он позвонил куда-то по телефону, и мне голосом бывшей учительницы стала переводить мадам Алла Графман. В конце интервью она объяснила, что я должен подписать документ о добровольном задержании, и добавила: "Ну, в общем, вас посадят в каталажку".
Мне показалось, что переводчица ошиблась, ведь я политический беженец. Брат перед поездкой говорил о каких-то трех-четырех днях, которые я, может быть, проведу на таможне для интервью, а потом, если все пойдет по плану, меня выпустят. Откуда мне было знать тогда, что три дня станут шестью месяцами...
В наручниках
Итак, я добровольно-задержанный. Меня запихнули в какую-то комнату размером три на два и заперли дверь. На полу были низкие военные раскладушки, лежа в которых телом касаешься пола, и пара коротеньких потрепанных, но чистых темно-зеленых одеялец. Лежа на раскладушке, в десятке тысяч километров от родины, я почувствовал к себе необычайную жалость и подумал, что это плохо – жалеть себя.
Утром меня вывели из комнаты, дали на завтрак сэндвич, чипсы, сок, печенье и яблоко. Затем меня вновь обыскали, вытащили шнурки из кроссовок и, надев наручники, повели в зарешеченный автобус. Иногда, когда слезы хотят пролиться, я усилием воли стараюсь гнать их обратно. Обычно мне это не удается, но в тот момент, когда мне впервые в жизни ни за что надели наручники, я смог это сделать – прогнать слезу обратно.
По дороге к автобусу один из офицеров, толстый метис, хлопая меня по спине, нес несуразицу типа: "Брам, парам, тарам...", в смысле – я говорю на твоем языке. Когда на меня стали оглядываться люди, стоящие с паспортами в очереди на таможне, мне стало не по себе.
Автобус был разделен решетчатой дверью на два отдела: женский и мужской. В конце автобуса был туалет без дверей. В мужской части сидели десяток латиноамериканцев в потрепанной одежде, с грязными длинными волосами (потом я узнал, что большинство нелегальных иммигрантов путешествуют по два и более месяца, тайно переходя из страны в страну). Какие у всех были печальные и испуганные глаза... Я так и не понял, почему только на мне были наручники.
Когда мы приехали в один Detention Center, латинос приказали выйти. Проходя мимо меня, все останавливались, пожимали руки в наручниках и что-то говорили на испанском. Наверное, это было что-то вроде: "Крепись, брат!"
Я остался в автобусе один, и мы двинулись дальше. Наконец, мы подъехали к PIDC (Port Isabel Detention Center), центру временного задержания мигрантов в Лос-Фреснос в Техасе. И снова я обыскан, и снова мои чемодан и рюкзак перерыты. В урну полетел новый, купленный в Москве французский парфюм. Офицер сказал, что никакой glass нельзя проносить внутрь здания. После обысков меня поместили в камеру размером 2 х 3 метра. Она была до того холодная и сырая, что я, показывая офицеру на почки, возопил: "I have medical problems!" – и попросил отдать из моих конфискованных вещей куртку. Офицер, сгубивший мой парфюм, хотел было отказать, но рядом стоящая коллега-латиноамериканка, увидев ужас в моих вытаращенных глазах, куртку дала. В камере был алюминиевый унитаз с умывальником, цементная "тахта", а также два дующих во всю мощь кондиционера. Вертикальное узкое стекло на двери давало возможность наблюдать за задержанным. Я почувствовал себя особью в зоопарке, какой не знаю, но непременно несчастной. Через несколько часов дверь открылась, и мне дали на обед опять сэндвич, печенье, чипсы и яблоко. Я провел в "холодильнике" 10 часов. Спасибо куртке, она грела меня, мне даже удалось уснуть на часок, примостившись на цементной "тахте". Какие только мысли не лезли в голову! К полуночи меня разбудили и повели к доктору. Молодой латиноамериканец интересовался большим количеством медикаментов в моем багаже – это я запасся в Москве перед поездкой в Мексику: всевозможные "новопасситы", бальзам "Золотая звезда" и др. Мне объяснили, что эти препараты российские, а так как нет рецептов от доктора на английском языке, то ими нельзя пользоваться. Я очень просил оставить мне хотя бы сироп "Новопассит", потому что у меня был сильный стресс. Но мне отказали. Взамен дали в руки брошюру на английском с рекомендациями о том, как вести себя в заключении. Там было изображение человека в позе лотоса и надпись типа, если у вас стресс, примите позу лотоса и медитируйте и все будет all right! Офицер попросила написать адрес родственников, куда они отправят мои вещи, потому что более 30 суток их в PIDC держать нельзя.
Как 30 суток! Я подумал, что мадам ошибается, ведь я беженец, меня должны задержать не более чем на три-четыре дня!
Затем меня повели в какую-то комнату, где были три душевые кабинки без дверей и большое окно, из которого выдавали униформу – новое нижнее белье и поношенную арестантскую синюю робу с огромными белыми буквами PIDC на брюках и на блузе. Постепенно до меня стало доходить, что, очевидно, тремя днями тут не отделаться. Думать мне долго не позволили – приказали помыться под душем и переодеться. Из душа слабо лилась прохладная водичка. Когда новый задержанный в моем лице был готов, мне дали пластмассовые ложку и кружку. Офицер сказал при этом: "For coffee or tea". Я тогда еще не знал, что тут не дают ни горячего кофе, ни чая, все только прохладное. И вообще тут не дают горячих обедов, ни супов – ничего такого. Разве что иногда теплое картофельное или бобовое пюре. Супом заключенные называли следующее: покупали в тюремном ларьке пакет китайской вермишели за 65 центов, заливали теплой водой из-под крана в туалете, засыпали остро перченными кукурузными палочками малинового цвета. Минут 15 настаивали, потом ели, называя это супом.
Итак, я переоделся, и меня вывели на большой двор. Там стояли четыре корпуса, на фасадах каждого были крупные буквы: A, B, C, D – Альфа, Браво, Чарли, Дельта. Здания в достаточно современном стиле, по-американски практичные. В каждом корпусе были по четыре большие комнаты на 75 человек. Перед каждым корпусом – огражденные колючей проволокой игровые площадки 30 x 30 метров с примитивными тренажерами и баскетбольными корзинами. Каждой комнате ежедневно полагалось по полтора часа утренних и вечерних прогулок.
Мигрантский лагерь по-техасски
Когда меня провели в комнату в Дельта-2, я вспомнил службу в армии. Там в казармах были такие же двухъярусные кровати. Но здесь, в отличие от армейских казарм, все было современно оборудовано: в углу стояли автоматы по продаже напитков и снеков, у правой стены четыре телефонных автомата, слева в нише стиральная машина и сушилка. В комнате был теннисный стол, четыре походных стола-раскладушки, каждый на дюжину персон. По бокам высоко на стенах висели телевизоры. В центре зала стояли четыре круглых металлических стола с прикрепленными стульями. В углу у входа был фонтанчик питьевой воды. Туалет и душевая открытого типа: без перегородок и дверей, чтобы офицеры все и всегда могли видеть. Как мне объяснили, для предотвращения драк, попыток суицида или подкопа.
Мне назначили кровать под номером 41 на втором ярусе. Было два часа ночи, в комнате, посвистывая, храпели 75 человек индусов и латиноамериканцев. Еще были китаец, албанец и я, homo soveticus. После строгих офицеров, обысков и холодного карцера не сказать, что мне было неприятно все это иммигрантское разнообразие, наоборот, подумал я, наконец-то нормальные обычные люди и теплая постель. Заметив у некоторых изголовий La Santa Biblia, я подумал, что, может быть, не все еще так плохо.
Утро началось в 05.30, когда включились два телевизора и все 60 люминесцентных ламп освещения. До 06.00, сдав офицеру свое ID (ламинированная карточка с фото и данными задержанного), можно было взять взамен одноразовую безопасную бритву. Зеркал не было. Вместо них в туалете на стене были прибиты металлические пластины, в которых можно видеть не себя, а какое-то смутное отражение.
Вскоре кто-то нечеловеческим голосом стал орать: "Plato!" (исп. "еда"). Мне пришлось привыкать к ору и крикам. Особенно громко орали и кричали те, кому была назначена депортация. Молодые ребята, в основном от 21 до 25 лет, и без того горячая латиноамериканская или индийская кровь, не укрощенные уроками жизни, ничего не знающие о правилах поведения в обществе, орали – кто-то от скуки, другие от стресса. Один по-собачьи гавкал, а потом истерично и громко смеялся как умалишенный. Некоторые были наделены артистическими способностями, а иные нуждались в психологической помощи. Скучали по своим семьям, по свободе все, а некоторые плакали... В первые дни мне казалось, что я в страшном сне, думал – вот проснусь и все рассеется.
Раздвинули столы-раскладушки, позавтракали. Всех интересовало, откуда я. Я объяснил, как мог: руками-ногами и тем скудным запасом английского, которым обычно обладают выпускники советских школ. На оставшиеся 10 долларов позвонил брату и сообщил, где я. Было решено для моего вызволения нанять адвоката. Остановились на мадам Татьяне Аристовой – адвокате из Нью-Йорка. Для начала процесса нужно было в два этапа заплатить 4 тысячи долларов, а в случае выигрыша процесса – еще 2 тысячи. Мадам Татьяна обещала работать дистанционно и добиваться предоставления мне статуса parolee. То есть, если у меня есть действующий паспорт, положительные рекомендации с работы, несудимость, то могу выйти на свободу и ожидать миграционного суда на свободе у брата в Пенсильвании.
Оказалось, в Америке в каждом штате свое миграционное законодательство. В Техасе в нашем PIDC директор при прошении о parolee назначает со своей стороны bond – то есть залог. Это дополнительная форма страховки на случай, если задержанный, оказавшись на свободе, не явится в суд. В этом случае деньги остаются в местном бюджете. Так вот, для моего случая мистер Майкл Уоткинс назначил 45 тысяч долларов! Потом я узнал, что за задержанных за нелегальное пересечение границы латиноамериканцев залог назначают всего около 3 тысяч. Deportation Officer мадам Лоперена сказала мне, что сумму моего залога невозможно уменьшить, потому что я оказался на территории США через таможню, у меня нет положительной истории нахождения в стране и я добровольно-задержанный.
Chicken time
Прошло еще четыре недели с момента моего задержания. Вокруг ор, крики, песни, сумасшедший хохот, индуистские и мусульманские молитвы-завывания, громкий звук двух телевизоров, показывающих дешевые мексиканские шоу. Утром 15 ноября 2011 года мне говорят, что в 13.30 у меня суд. Как суд? Почему адвокат мне ничего не сообщила?! Звоним Татьяне, а та... уехала на две недели на "конференцию в Москву". Судья Пауэлл вызвал меня, а так как мой asylum form (полчаса работы на компе над анкетой) не был подготовлен адвокатом, перенес следующие слушания на месяц позже. Прощайте, мои уже уплаченные 2 тысячи долларов, прощайте, мадам Татьяна, вы уволены, прощай, мой месяц в этом аду. Стисни зубы, russo turisto, открой вентиль холодной воды и плачь, чтоб никто не видел...
Самое страшное – это безнадежность, когда время останавливается. Такая тоска взяла меня по России, по Москве, которую я раньше не любил. Как-то показали по CNN репортаж про президентские выборы в России, и в кадре промелькнули виды московских улиц. Каких-то 20 секунд... 20 секунд ностальгии и боли по картинкам серого неба Москвы, по переулкам пастельных тонов, по нашим людям. Прости, Москва, что я был тебе так неблагодарен.
Со мной познакомился Самуэль – задержанный из африканской страны Эритреи. Он объяснил мне, что мой кейс такой же, как его,– политического беженца. И весь этот процесс длится три месяца. И что его адвокат, тоже родом из Эритреи, Мухаммед Омер берет всего 2500 долларов и каждую неделю посещает его для консультации. О, как мне хотелось, чтобы какая-нибудь живая душа имела бы доступ сюда и могла меня защитить! И небеса послали Мухаммеда.
Из книг у меня был только "Молитвенный путеводитель". Его разрешили взять с собой, потому что он был в мягкой обложке. Библию с собой мне взять не позволили – она была в твердом переплете.
В восемь часов вечера смотрю: раскрыли раскладной стол на дюжину мест, человек десять достали Библии и сели за стол. Сосед с нижней койки пригласил меня присоединиться. Оказалось, что он пастор этой небольшой группы христиан. Мы встали на колени и начали молиться. С этой минуты я почувствовал себя защищенным. Как славны были эти молитвенные часы, как я ждал ежедневно этого времени, когда все мы встанем на колени и будем молиться. Иногда днем, когда мне было трудно, я молился про себя: "Господи, не дай свихнуться до вечерней молитвы, дай сил и терпения!"
В 02.15 и в 05.15 нас пересчитывали. "Cuenta, Senores!" – считали нас как цыплят, потому мы называли это время Chicken time. Пересчитывали нас по шесть раз в день: кроме ночных, в 10.15, в 14.15, в 19.15 и в 22.15. Каждый счет длился 45 минут. И все это время мы должны были лежать на кроватях и не смели вставать, пока офицер громко не скажет: "Gracias, Senores!"
Все задержанные были "оцифрованы". То есть у нас был идентификационный девятизначный номер, при необходимости, когда офицеры вызывали, то просто громко называли три последние цифры. Так что я не был я... а был "Siete cinco uno!" или "Seven five one".
"Человек несчастен потому, что он не знает, что он счастлив",– говорил герой Достоевского, старец Зосима. Спасибо большое моему брату Арту за книги, которые он высылал для меня, он сердцем чувствовал, что произведения Достоевского в той ситуации мне нужны особо. Я несколько раз перечитал "Братьев Карамазовых".
Мои московские друзья (спасибо им, дорогим) всячески поддерживали меня, молились за меня, обнадеживали меня, даже просили вернуться, обещая помочь с получением гражданства РФ. Моя начальница, говорят, даже прослезилась, когда кто-то рассказал ей, что я в неволе. Когда человек в тюрьме, очень важно знать, что где-то тебя любят и ждут. Моя милая добрая сестра Арев непрестанно молилась за меня все это время.
Когда мне казалось, что еще одна минута и я могу сойти с ума, я начинал пить холодную воду. Глоток, еще глоток... И это как-то временно отвлекало. Я пытался защищаться от этого ужаса как мог: долго принимал горячий душ по три раза в день, много ходил по замкнутому квадрату – месту нашей прогулки. Старался вспоминать песни.
Узники PIDC
Вообще, я интернационалист, но пребывание в одной комнате, пусть и большой, с 75 молодыми людьми из Африки, Азии и Латинской Америки удовольствие не для слабонервных. Например, индиец, чтобы сказать что-нибудь своему земляку на другой стороне комнаты, не подойдет к нему, а будет орать через весь зал. И это может быть продолжительной получасовой беседой. Мы знаем, что индийцы – народ музыкальный и любят петь песни. Оказалось, что только в фильмах все так красиво, а в реальности, когда 25 индийцев поют все время, даже сидя на унитазе, это ужасно. Одним из развлечений молодежи было взрывание пустого квадратного пакета из-под молока. Звук такой, как от выстрела. Утром нам давали 75 пакетов молока. Вот и представьте, сколько взрывов приходилось терпеть.
...Его зовут Ангел. Но, скорее всего, это вымышленное имя, и его зовут, наверное, на латиноамериканский лад. А вообще таких здесь называют чакира. У Ангела иссиня-черные длинные волосы ниже лопаток, жеманная походка, соответствующие манеры. Чакиры писсуарами не пользуются и друг о друге говорят "she". Когда задержанные мылись в душевой кабине без дверей, Ангелу нравилось становиться где-нибудь рядом и подглядывать. По утрам все чакиры корректируют форму бровей, нитками выщипывая волоски. "Руссо, руссо, расскажи о себе, расскажи о Москве!" Тут принято рассказывать "свою историю", как проходил границу, где арестовали, когда суд, сколько заплатил адвокату и т.п. Ангел рассказывал мне, как жил в Сальвадоре. Папа с мамой развелись рано. С тех пор он маму больше не видел. Ангел повзрослел и стал одеваться как девушка: делать макияж, красить волосы, наращивать ногти, крепить искусственные груди, надевать облегающее платье и носить туфли на высоком каблуке. Отец бил его за это ремнем. "Mi papa – despota!" – жаловался он мне. У Ангела был на днях суд, и судья приговорил его к депортации. Жалко Ангела... Он стал молиться вместе с нами.
Во время одной из прогулок я случайно заметил в другом корпусе два кавказских лица. Неужели?! Я крикнул через заграждения: "Hey! Where are you from?" В ответ слышу: "Georgia!" Вах, генацвале! Оказалось, что это два брата из Тбилиси, нелегально переходили мексиканскую границу. Через три недели отец приехал из Нью-Йорка и, заплатив залог по 7 тысяч долларов за каждого, вызволил детей.
В комнатах всегда были чистота и порядок. Два раза в день, утром и вечером, талачеро (добровольные работники из числа задержанных) делали влажную уборку. Получали они смешную сумму – доллар в день, но желающих было хоть отбавляй. Может быть, потому, что это помогало убить время, которое в неволе идет очень медленно.
Два раза в месяц меня вызывала к себе психолог мисс Лусеро. Она проверяла, все ли со мной в порядке. Потому что, как она объясняла, я нахожусь в среде, где нет говорящих на моем языке и это могло привести к депрессии. Я говорил ей, что в этом месте я общаюсь на моем языке только с одной личностью – с Господом Богом! На самом деле еще никогда в жизни я столько не молился и не общался с Богом, как в Port Isabel Detention Center.
Домой!
Судья Роберт Пауэлл взял мое дело и сказал: "Хм... Я в первый раз рассматриваю дело человека из Армении". В процессе судья сказал, что мои факты о дискриминации по религиозному признаку убедительны, но не дают основания для предоставления убежища, потому что в ежегодном докладе Country Reports on Human Rights Practices по моей стране нет сообщений о пытках. Нет пыток – значит, нет убежища.
Прокурор спросила: "Вы родились в Азербайджане, почему бы вам не поехать жить туда?" Я объясняю, что между нашими странами была война и люди с армянской фамилией не могут сейчас туда поехать. Прокурор, видимо, не понимая суть вопроса, снова спрашивает: "Почему не могут?"
В пять утра меня разбудил офицер и сказал, что мне пора собираться на выход. Принесли все мои конфискованные вещи, я переоделся. Двое мужчин в гражданском объявили, что они будут сопровождать меня в процессе депортации. В аэропорту мои охранники спросили, не голоден ли я, как мое самочувствие. Сказали, что врач дал им успокоительные лекарства на случай, если у меня будет стрессовое состояние. Господи, да радостное у меня состояние, я лечу домой! Долго же я летал: Харлинген – Хьюстон – Атланта – Нью-Йорк – Киев – Ереван. В целях экономии мне купили самый дешевый билет, но и на том спасибо. В Хьюстоне сопровождающие офицеры объявили, что они сами очень проголодались, и пошли обедать. Сижу себе в аэропорту и думаю: зачем меня держали полгода за колючей проволокой, если тут, в аэропорту, я предоставлен сам себе?
Киев. Мой рейс в Ереван через 12 часов. Я без денег и очень голодный. Рядом села интеллигентного вида женщина лет сорока, разговорились. Она спрашивает:
– А ты пробовал макароне?
Мне стало смешно: кто не пробовал макароны? Оказалось, что ее зовут Валентина Штефаньо и она, как ее окрестила парижская кулинарная пресса,– "королева макароне", владелица кондитерской в Париже, специализирующейся на изготовлении макароне – французского пирожного.
– Давай пить чай,– сказала мадам Валентина и достала коробки с конфетами и пирожными ручной работы. Оказалось, она летела на мастер-класс в Астану.
– Откуда летишь?
– Да так, гостил у брата в Америке,– ответил я.
Звонит брат, волнуется, хочет выслать денег, чтобы я в аэропорту купил себе еды. Спасибо, Арт, но уже Господь послал мне самого лучшего кондитера Европы – мадам Валентину Штефаньо, которая так и не узнала, что кормит депортируемого.
И вот Ереван. Моя дорогая сестра Арев неделю кормит как на убой. Звоню в Москву соседу Диме: дружище, купи билет Ереван – Москва, приеду, заработаю, верну.
Домодедово. Таможенница смотрит косо – у меня тьма печатей в паспорте – и говорит сердито: "Что вы все к нам едете да едете?!" Я широко улыбаюсь и отвечаю: "Мы гастарбайтеры, едем нелегально работать". Женщина засмеялась и поставила печать о въезде.
И вот она – Москва! Звонит сотрудник с бывшей работы и говорит, что завтра срочное собрание коллектива и шеф меня хочет видеть. Прихожу на работу, открываю дверь, и вдруг... фейерверк, конфетти, аплодисменты, шарики, торт... На всех сотрудниках майки с моей фотографией. На торте и майках написано: "Рафаэль, мы скучали по тебе!"


Взято отсюда

Маленький игрок с большими деньгами
Эльдар Касаев — о том, почему Катар готов финансировать силовую операцию в Сирии

На минувшей неделе весь мир был занят оценкой перспектив химического разоружения Сирии в обмен на отмену ракетного удара США. Однако понять, ударят ли американцы в итоге по Сирии и с какой силой, вряд ли получится, если упускать из виду других игроков, которые готовы платить Штатам за стратегические услуги

Эльдар Касаев
Сколько ни переставляй фигуры в сирийской партии, логику не понять, если брать в расчет только традиционных игроков и их интересы – США, Запада в целом, России, КНР, Ирана, Саудовской Аравии или Израиля. В нынешних событиях крайне активен новый игрок, которого вполне можно было бы назвать серым кардиналом, будь на Востоке уместна такая терминология.
Речь о Катаре – небольшой по площади (11,5 тысячи кв. км) и населению (1,7 млн) арабской монархии Персидского залива, которая стоит не только за началом гражданской войны в Сирии, но и за рядом событий, которые привели к смене режимов в Египте и Ливии. Откуда, казалось бы, силы? На правах человека, который проработал в эмирате несколько лет, наблюдал реакцию его лидеров на события "арабской весны" и имел возможность присмотреться к катарской энергетической стратегии, могу утверждать: ресурсы такие есть и их постоянно подпитывают растущие доходы от экспорта энергоносителей (природного газа). А отсутствие политической традиции с лихвой компенсируется амбициями: уже несколько лет крошечный эмират остается в топовых новостях ведущих информагентств. Но – по порядку.
Размер значения не имеет
Нынешняя заваруха в Сирии – логическое продолжение тех событий, которые начались в 2011 году, когда при активной финансовой и идеологической поддержке Дохи (столица Катара.– "О") и Эр-Рияда (столица Саудовской Аравии.– "О") пали режимы Муамара Каддафи и Хосни Мубарака. Стоит напомнить: чем ближе было к свержению, тем чаще противники этих лидеров бывали в столице Катара, чтобы получить от эмира конкретные указания к действию и собрать деньги на "подрывные" кампании.
На тот момент эмиром Катара был Хамад аль-Тани, отец нынешнего эмира Тамима. Шейх Хамад – ключевая фигура не только в катарском истеблишменте, но и в арабо-мусульманском мире вообще. Взойдя на трон в 1995-м после бескровного свержения своего отца (тот поселился в благополучном европейском изгнании), Хамад буквально поднял с колен некогда небогатое бедуинское государство, основным занятием жителей которого были ловля жемчуга и рыболовство. Он модернизировал все, от армии до газодобычи и телевидения (это его указом создана знаменитая "Аль-Джазира").
За 15 лет шейх Хамад превратил Катар в мощного игрока на Ближнем Востоке, у страны появились и мировые амбиции. Их подпитывало не только развитие экономики (по оценкам британских экономистов, в первое десятилетие XXI века она росла самыми быстрыми темпами в мире), но и прагматичная внешняя политика, не лишенная, как часто бывает, двойных стандартов.
Вот пример. На различных международных площадках, а также в доверительных беседах и кулуарных переговорах катарцы принципиально выступают за решение насущных региональных проблем исключительно мирными средствами. Достаточно назвать предложенные Дохой механизмы урегулирования напряженной обстановки в Ираке, Афганистане, Йемене, подходы к проблеме ядерной программы Ирана, к суданскому конфликту. В то же время, используя площадки двух международных организаций – Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива и Лиги арабских государств – эмират де-юре добился права бомбить от имени этих организаций братский народ Джамахирии, который, по сути, является неотъемлемой частью арабского мира и мусульманской уммы (общины, сообщества).
Чтобы понять такое поведение катарцев, надо взять в расчет два фактора – политико-экономический и личностный.
Сирийская партия
С экономикой и политикой все более или менее ясно: обессилив сначала Ливию, а затем Египет, эмират повысил свои шансы стать центром силы на Ближнем Востоке. Иного варианта, пожалуй, не было: Каддафи с Мубараком были слишком сильны, чтобы задушить на корню все катарские планы.
Однако это не все. Острая неприязнь эмирата к этим режимам была вызвана натянутыми отношениями лидеров. В частности, эмир Хамад не раз был объектом подтрунивания со стороны Мубарака и Каддафи: те посмеивались то над излишним весом катарца, то над несоответствием между размерами территории эмирата и масштабами амбиций его лидеров.
Конечно, после падения этих политических тяжеловесов, можно было успокоиться, но, как известно, аппетит приходит во время еды. Вслед за североафриканскими конкурентами настал черед Сирии – одной из ключевых стран в ближневосточном пасьянсе. Эта особая роль Сирии связана с ее географией (страна занимает стратегическое положение для транспортировки энергоносителей из Персидского залива в Европу) и с мощной армией (она имеет серьезный боевой опыт, полученный в войнах с Израилем, и по праву считается одной из самых профессиональных в регионе). Представить, что Катару по силам расшатать и этот режим, еще вчера было трудно.
Сейчас мировое экспертное сообщество вешает всех собак на американских борцов за всеобщую демократию, но, на мой взгляд, не стоит слепо следовать стереотипу – мол, во всех конфликтах на земном шаре виноват Вашингтон. Недавнее заявление госсекретаря США Джона Керри о том, что арабские страны согласны оплачивать военную операцию по свержению сирийского режима, если американцы бросятся на амбразуру, заставляет по-другому взглянуть на ситуацию. Речь, как известно, о Саудовской Аравии и Катаре, которые в своих смелых фантазиях уже видят Асада в положении Мубарака, а то и Каддафи.
Почему же Катару так важно свалить Асада и ослабить Сирию? Как представляется, есть ряд веских причин.
Во-первых, Сирия – давний и ценный союзник Ирана (в обеих странах большинство составляют мусульмане-шииты), который к тому же давний конкурент Катара в области экспорта углеводородов. Если свалить режим Асада в Сирии, иранцам будет куда труднее противостоять маленькому соседу, который всерьез нацелен на ресурсную войну. Причина – на территории Ирана и Катара расположено крупнейшее в мире газоконденсатное месторождение (иранская часть – Южный Парс, катарская – Северный Купол), которое каждая из сторон охотно бы заполучила в единоличное пользование.
Во-вторых, взошедший на трон минувшим летом после добровольного отречения своего отца новый эмир Катара Тамим аль-Тани еще в статусе наследного принца предпринимал активные шаги по устранению Асада и его режима. В ранге главы государства 33-летний Тамим серьезно настроен довести до конца сирийскую партию, даже если придется и раскошелиться. Вообще, Катар с помощью кошелька решать проблемы умеет: нынешняя успешная и эффективная стратегия эмирата во многом обусловлена денежным фактором.
Да и странно было бы, если бы государство, где один из самых высоких ВВП на душу населения в мире (более 100 тысяч долларов) и которое в кризис скупает за бесценок активы крупных концернов на Западе, не нашло средств. Вспомните, как катарцы добились права на проведение одного из крупнейших мировых шоу – ЧМ по футболу в 2022 году. Во многом этому способствовали финансовые ресурсы эмирата, которые, о чем писали многие СМИ, осели в глубоких карманах функционеров ФИФА.
Наконец, в-третьих. Сирия действительно важнейший транзитный коридор для транспортировки углеводородов на европейский рынок, и контроль над этим коридором стоит дорого. Не секрет, что Иран, обложенный санкциями Запада, рассматривает поставки голубого топлива через Сирию как возможный ответ на иностранное нефтяное эмбарго. Что же касается катарцев, то они не прочь убить разом двух зайцев: оставить не у дел саму Сирию, вблизи берегов которой в Восточном Средиземноморье открыты запасы газа, и еще туже затянуть петлю на шее Ирана, лишив его доступа к европейским энергетическим рынкам. Словом, Катару выгодно подмять под себя сирийский режим и поставить под свой контроль трубу, которая пройдет через Сирию с Турцией в Европу,– такой катарский проект реально существует. Амбиции понятны: Европа уже стала одним из приоритетных направлений сбыта катарского сжиженного природного газа (СПГ).
Экспортная экспансия
Сегодня более четверти потребляемого в Евросоюзе СПГ идет из эмирата. Более того, год от года Доха не сбавляет, а, напротив, наращивает поставки, равно как и добычу природного газа.
Подчеркну, что свежая статистика, подготовленная специалистами различных профильных изданий (например, CIA World Factbook, Oil&Gas Journal, BP Statistical Review of World Energy), не обязательно отражает истинное положение дел в углеводородной отрасли эмирата (равно как и ряда других ближневосточных стран). Впоследствии полученные данные пересматриваются с учетом появившейся катарской статистики (она публикуется, как правило, с большой задержкой) и получаются более точные цифры.
Что же касается газодобычи, то в прошлом году Катар не сократил ее, как ошибочно заявляли некоторые аналитические структуры и эксперты, а, напротив, увеличил, при этом и расширив рынки сбыта, и нарастив внутреннее потребление газа. К сожалению, из-за жесткой цензуры в зарубежной прессе эта полезная отечественным газовикам информация в широкую печать не попадает. Восполняя образовавшийся вакуум, отмечу: по итогам 2012 года Катар добыл 157 млрд куб. м природного газа (в 2011-м – 146,8 млрд куб. м), из которого поставил на внешние рынки около 105,4 млрд куб. м СПГ (в 2011-м было 102 млрд куб. м).
Сегодня катарский СПГ поставляется более чем в 20 стран, причем в последнее десятилетие рынки сбыта постоянно расширяются. В рамках этой стратегии началось и строительство СПГ-терминала в Польше, куда с 2014-го (а возможно, и раньше) компания "Qatargas" будет ежегодно поставлять 1 млн т газа с перспективой дальнейшего увеличения объема экспорта в 2017-2018 годах. Ведутся переговоры о поставках катарского СПГ в страны Балтии, Белоруссию и на Украину.
На таком фоне понятно: речь идет уже не столько о Сирии, сколько о борьбе за плацдарм для нового экспортного рывка. Понятно и другое – рост поставок катарского топлива на европейском направлении в перспективе обещает создать сложности даже российскому "Газпрому", поскольку Европа – это основной потребитель его продукции.
Насколько далека эта перспектива – вот самый занятный вопрос. Сегодня объемы катарских поставок хотя и понижают конкурентоспособность российского сырья, но пока еще не слишком значительны, чтобы вызвать тревогу. Однако в будущем "катарская альтернатива" может стать весомой для европейцев – ведь это неплохой шанс диверсифицировать поставщиков. Так что вполне вероятно, что уже после 2014 года, когда будет снят мораторий на дальнейшую разработку Северного Купола (он действует с 2005 года), а в странах ЕС введут в эксплуатацию новые мощности по приему сжиженного газа, эмират будет куда активнее насыщать европейский рынок и, следовательно, напрямую затронет интересы "Газпрома". И России.
А теперь вернемся к сирийской теме. Пытаясь свергнуть Асада и поставив марионеточное правительство в Сирии или хотя бы в части этой страны, Катар прежде всего стремится решить собственные геополитические и экономические задачи, наладить через сирийскую территорию поставки своего природного газа европейским потребителям. Если вспомнить о предложении Дохи профинансировать силовую акцию западной коалиции в любой конфигурации против Дамаска, становится очевидным: на мировой арене появился чрезвычайно азартный и амбициозный игрок, который знает, как заставить действовать в своих интересах даже ведущие державы мира.
Автор – бывший российский дипломат в Катаре, специалист по инвестициям в энергетику стран Ближнего Востока и Северной Африки. Только что вышла в свет его книга "Катар в XXI веке: современные тенденции и прогнозы экономического развития" о секретах модернизации эмирата и о том, как сырьевая монархия превратилась в одного из самых заметных игроков мировой политики.

... весь номер

Взято отсюда

Выручить язык
Кирилл Журенков: лингвисты бьют тревогу

Сенсационная новость из Австралии: в архивах найдена информация о сотне языков местных аборигенов, многие из них считались навсегда потерянными. Тем временем лингвисты бьют тревогу: с каждым годом языки исчезают все быстрее

Материалы подготовил Кирилл Журенков
Известный лингвист из Университета Сиднея Майкл Уэлш и не предполагал, что найдет в старейшем книгохранилище Австралии – Государственной библиотеке штата Новый Южный Уэльс – настоящий научный клад. Несметное количество ранее неизвестных текстов, рассказывающих о многих давно забытых языках коренного населения. Например, в двух записных книжках, обнаруженных в простой коробке, оказался "Краткий словарь аборигенов залива Раффлс", составленный одним из прибывших сюда давным-давно колонистов. Не менее уникальная находка – 130-страничный словарь, где дается перевод с языков дияри и вангкангурру на немецкий. Обычно ученые рады и нескольким десяткам слов, а тут – более сотни страниц! Новость о находке уже облетела мировые СМИ – лингвисты в последнее время пытаются привлечь самое широкое внимание к своим проблемам. Мол, биологи уже давно бьют тревогу по поводу исчезновения животных и растений, но тот же самый процесс из-за глобализации и миграции населения происходит и с языками. Их нужно спасать, и без мирового сообщества тут не обойтись.
Беспокойство ученых можно понять, ведь проблему осознали совсем недавно: первый в истории "Атлас исчезающих языков" ЮНЕСКО был опубликован в 1996 году. При этом ситуация с каждым днем ухудшается. Согласно атласу 2001 года, под угрозой исчезновения находилось 900 языков, а на нынешней интерактивной карте их уже 2471!
Лингвисты не случайно поминают биологов – оскудение языкового ландшафта чувствуется во всех сферах жизни. К примеру, носители исчезающих языков зачастую знают о редких животных и растениях гораздо больше, чем мы, отмечает лингвист из Филадельфии, автор книги "Когда умирают языки" Дэвид Харрисон в интервью газете The Independent. Для примера он приводит язык каллавая, который используется боливийским племенем целителей. В нем содержатся сведения о растениях, помогающих излечивать всевозможные недуги. Самое занятное, что язык тайный, а передается он от старшего к младшему – исчезнет он, исчезнут и уникальные знания. Отечественные специалисты согласны с западными коллегами: так, у эвенков примерно 50 слов для описания снега, но это не просто поэзия, а точное понимание состояния снежного покрова. Не пригодится ли это экологам и климатологам в будущем?
К счастью, в последнее время проблемой озаботились не только ученые, свой вклад в ее решение внес и IT-гигант Google. Его специалисты недавно создали сайт, где энтузиасты могут делиться информацией об исчезающих языках или, наоборот, находить ее. В качестве примера таких энтузиастов в Google приводят Дэрила Болдуина из американского племени майами (Оклахома): он сам выучил исчезнувший язык майами-иллинойс по древним манускриптам и теперь работает в университете над тем, чтобы его оживить. И вот новые технологии должны помочь в подобных изысканиях. На открытый IT-компанией сайт можно загружать видео- и аудиофайлы, допустим, с записями людей, говорящих на том или ином языке, а создатели призывают специалистов присоединяться к проекту. Призыв услышан – уже сейчас в базе данных более 3 тысяч языков! Начинание тем более важное, что, по подсчетам директора Института живых языков Грегори Андерсона, научно зафиксировать исчезающий язык – дорогое удовольствие. Это стоит около 200 тысяч долларов и занимает несколько лет.
Кстати, сам доктор Андерсон вместе со своим коллегой Дэвидом Харрисоном даже снялся в документальном фильме "Лингвисты", показанном на популярном фестивале Sundance. Оба ученых часто выступают в СМИ – к теме нужно привлекать как можно больше внимания, ведь люди и желание есть, а вот денег не хватает.
Для России проблема не менее актуальна: согласно ЮНЕСКО, на нас приходится 135 вымирающих или даже абсолютно исчезнувших языков. Например, камасинский умер в 1989 году с последней его носительницей Клавдией Плотниковой, а чулымско-тюркский вот-вот исчезнет, его носителей всего около 35 человек. Впрочем, известны и случаи, когда языки у нас пытаются восстановить (как, например, язык сойотов, народа в Бурятии, для которого была разработана письменность, напечатан букварь...), однако специалисты отмечают, что этих усилий, как всегда, недостаточно. Вот, мол, наши соседи, те же норвежцы, делают для малых народов гораздо больше.
Что же ждет нас, если исчезновение языков не удастся остановить? Уже звучат предсказания о том, что на все человечество останется один, в крайнем случае – два или три языка. Известный футуролог Йен Пирсон, часто выступающий в качестве комментатора на страницах нашего журнала, и его коллега Патрик Такер недавно провели эксперимент. Они оценили по десятибалльной шкале различные прогнозы, касающиеся нашего будущего. Так вот, вероятность того, что на Земле сохранится лишь английский, китайский и испанский, в результате оказалась 8 из 10. Задуматься об этом надо уже сегодня, ведь футурологи дают нам всего сотню лет. Особенно это актуально в преддверии Европейского дня языков, который приходится на 26 сентября и по традиции привлекает внимание к тому, как нам друг с другом общаться.


Взято отсюда

Креативное мышление невозможно без хорошей памяти, которую никогда не смогут заменить поисковые системы

Однажды молодой журналист Джошуа Фоэр оказался на чемпионате США по запоминанию — соревновании по способности воспроизводить случайные последовательности чисел, слов, стихов, лиц и имен. Редакционное задание обернулось для Фоэра решением попробовать себя в этом искусстве и за год подготовиться к чемпионату США. Ежедневные тренировки по развитию навыков запоминания чередовались с изучением истории науки о памяти и преодолением собственного скепсиса в отношении современных гуру мнемоники. Результатом этого опыта стала книга «Эйнштейн гуляет по Луне» (издательство «Альпина паблишер»), в которой личная история автора переплетена с размышлением об истории и философии памяти с момента рождения искусства запоминания в Древней Греции до наших дней.

Искусство запоминания лежало в основе древних культур. Философы и поэты передавали эпосы и трактаты из уст в уста. А книги были дороги, редки и настолько неудобны в пользовании, что чтение являлось скорее актом изучения и напоминания, чем познания. Важной частью античного образования наряду с грамматикой, логикой и риторикой были тренировки памяти. Базовые техники запоминания описаны еще до нашей эры в учебнике «Риторика для Геренния», который до сих пор остается библией для мнемотехников. Современные инструменты улучшения памяти основаны на давно известных приемах. Например, метод «дворцов памяти»: объект запоминания превращается в яркий и узнаваемый образ, который размещается в знакомое человеку место (loci — лат.). Таким местом может быть здание, улица или собственное тело. Цепочки образов, последовательно связанных в едином пространстве, гораздо проще запомнить и воспроизвести, чем при механической зубрежке. Этот прием можно одинаково успешно применять для фиксации в памяти списка дел, стихотворения или номера кредитной карты.

Отношение к памяти коренным образом изменилось с изобретением Гутенбергом печатного станка.

По мере совершенствования книгоиздания снижалась потребность в изучении книг и, напротив, росла интенсивность потребления информации. Внешние накопители памяти постепенно замещали внутреннюю способность человека к запоминанию. Сегодня функции памяти выполняют интернет, компьютеры и многочисленные гаджеты. Для того чтобы вспомнить название фильма или цитату классика, достаточно зайти в Google. Тотальная оцифровка памяти принимает порой странные формы. Так, один из легендарных инженеров компании Microsoft Гордон Белл уже более 10 лет постоянно документирует свою жизнь с помощью маленькой электронной камеры и специального диска, на котором хранятся все файлы и переписка. Его лайфлог (от life — жизнь и log — бортовой журнал) на момент написания книги весил более 170 Гбайт и разрастался со скоростью 1 Гбайт в месяц. Тенденция расширения пространства суррогатной памяти делает развитие естественной памяти уделом интеллектуалов, представляющих довольно странную субкультуру.

Казалось бы, переход на цифровые носители воспоминаний открывает перед нами новые возможности и перспективы. Однако Джошуа Фоэр предостерегает нас от соблазна отказаться от внутренней памяти. В классической европейской традиции, выросшей из античного канона, человек представляет собой совокупность изученного и запомненного. С точки зрения современного человека запоминание и креативность могут казаться противоречащими друг другу процессами.

Однако на деле они взаимосвязаны — новые идеи рождаются путем смешивания и трансформации известных знаний.

Сколько бы современное образование ни пропагандировало важность самостоятельного и творческого мышления, без опоры на факты оно не самодостаточно. Оцифрованные воспоминания, не пропущенные через внутренний опыт человека, не станут основой для технических изобретений и произведений искусства.

Взято отсюда

Аэропорт справится с пассажиропотоком

ВЛАДИВОСТОК, 16 сен — РИА Новости. Одиннадцать аэропортов России, в том числе Международный аэропорт Владивостока (МАВ), вошли в правительственный список транзитных зон, которые в будущем могут принимать иностранных пассажиров без виз на 72 часа; пока руководство аэропорта Владивостока готовится к увеличению потока пассажиров, расширяя трансферную зону, туроператоры оценивают перспективы для своего бизнеса.

Правительство РФ в начале сентября одобрило подготовленные Минкультуры поправки в закон, в соответствии с которыми иностранные граждане, прибывающие транзитом в туристических целях на воздушных судах через аэропорты, смогут находиться на территории России 72 часа без виз.

В пятницу заместитель министра культуры РФ Алла Манилова заявила, что 11 аэропортов в российских регионах, в том числе и Международный аэропорт Владивостока, смогут стать транзитными.

В связи с вероятным включением МАВ в список транзитных аэропортов России его руководство приняло решение о расширении трансферной зоны (ТЗ) аэровокзального комплекса, сообщил РИА Новости представитель МАВ Олег Кальницкий.

"В реконструируемой зоне будут обслуживаться транзитные и трансферные пассажиры международных и внутренних авиалиний. В настоящее время рабочая документация новой трансферной зоны проходит согласование в контролирующих органах. Во время проведения строительно-монтажных работ действующая ТЗ будет работать в штатном режиме", — сказал собеседник агентства.

По его словам, после ввода нового объекта в эксплуатацию пропускная способность трансферной зоны возрастет в два раза — с текущих 50 до 100 пассажиров в час.

"Введение безвизового 72-часового режима повысит туристическую привлекательность Приморья, а также дополнительно увеличит пассажиропоток. Расширение трасферной зоны позволит создать особую среду, которая привлечет инвесторов, а также соответствовать международным стандартам", — отметил собеседник.

Случайный туризм

Безвизовый прием туристов на 72 часа позволит Владивостоку уже через несколько лет в три раза увеличить поток иностранцев, посещающих Приморье, рассказала РИА Новости директор крупной краевой туристической компании Евгения Белянина.

"Владивосток выиграет именно от "случайных" туристов, которые смогут по пути, например, в Москву остановиться на несколько дней в городе, чтобы посмотреть его достопримечательности и прикупить сувениры. Они и повысят посещаемость и принесут хорошую прибыль туристическим компаниям", — отметила собеседница.

По ее словам, получить российскую визу для многих иностранцев достаточно сложно, поэтому тратить время на посещение Владивостока иностранные туристы чаще всего считают расточительным.

"Теперь же иностранцы смогут посетить Владивосток на несколько дней без проблем с документами и сформировать свое мнение о городе. И если им здесь понравится, они будут оформлять визу и ехать сюда надолго. В противном случае они ничего не потеряют", — рассказала собеседница.

Она уточнила, что больше всего туристов в Приморье привлекает море, а значит, очень популярными могут стать небольшие двухдневные безвизовые туры на острова или пляжи. Также можно будет организовать экскурсии на яхтах и катерах по заливам.

"Можно придумать много различных способов, на которых местные туристические компании смогут заработать, если им дадут эти три дня. А если этот срок можно будет расширить, то у Владивостока и Приморского края есть шанс стать действительно туристической Меккой", — отметила Белянина.

Предстоит большая работа

Предоставление иностранцам возможности посещать Приморье на 72 часа является большим плюсом для туризма, а значит, и для экономики региона, сообщил РИА Новости депутат Законодательного собрания Приморского края Дмитрий Новиков.

"Устранение визовых барьеров — это в любом случае плюс. Оно может стать хорошим посылом для становления туристической отрасли в качестве приоритетной в крае", — отметил собеседник.

По его словам, само предоставление Владивостоку права на 72 часа безвизово принимать иностранцев результата не даст, предстоит большая подготовительная работа, в том числе разработка новых маршрутов, которые могут стать интересными для зарубежных туристов.

На льготы надейся — сам не плошай

Включение аэропорта Владивостока в список транзитных мало что изменит в туристической отрасли Приморья, так как регион не готов к приему большого количества иностранных гостей, сообщила РИА Новости студентка кафедры международного туризма и гостиничного сервиса местного вуза Елена Никулина.

"Сегодня в городе и крае, конечно, много достопримечательностей и просто красивых и интересных мест. Но туркомпании в нашем городе "заточены" под местного пользователя, который больше любит ездить за рубеж, чем по краю. Сегодня нет ресурсов и возможностей для того, чтобы удовлетворить иностранного клиента", — отметила собеседница.

По ее словам, опыт организации туризма за рубежом показывает, насколько отстает российская модель. "Скорее туристы, проведя здесь 72 часа, решат, что в дальнейшем изучении региона нет смысла. Да и за это время мало что можно успеть посмотреть", — сказала Никулина.

Интервьюер (И.): Привет, Феррис! Спасибо, что согласился ответить на наши вопросы. Начнем. Ты ушел из Scooter в 1998 году, если мы не ошибаемся. Чем ты занимался все эти 15 лет? Как ты жил? Кем ты работал?
Феррис (Ф.): Привет! В общем, из-за моих депрессий в то время моя жизнь стала труднее. Это было даже тогда, когда я еще был частью группы. Это действительно очень сложно объяснить, каково это, когда твоя болезнь начинает брать над тобой контроль и управляет твоей жизнью и твоей личностью.
Раньше я писал музыку для других артистов, что называется, “behind the scenes”, а также для многих фильмов и для ТВ. Когда я начал свою сольную карьеру, я принял много неправильных решений, но я не хочу жаловаться. В то время мне было хорошо, и я чувствовал, что все делаю верно. Время, которое я провел в США и Великобритании, было действительно крутым! Я наслаждался жизнью. Я получил шанс узнать много нового. Я даже работал поваром! Впрочем, я всегда любил готовить. :) И никто не знал о моей истории. Это было реально круто.

И.: Ты женат? У тебя есть дети?
Ф.: Нет.

И. Как мы помним, ты хотел заново начать свою музыкальную карьеру. Ты даже придумал название для альбома, но потом ты пропал. Что произошло? Ты утратил интерес к этому?
Ф.: Много, много идей… Но все зависит от звукозаписывающих компаний, которые пытаются всячески выжить, и от сильных инвесторов. Мне пришлось работать над бесконечным количеством треков, но я бы не хотел, чтобы все закончилось на 185-ом месте в чартах. До сих пор я не нашел правильную звукозаписывающую компанию.

И.: Не мог бы ты назвать реальную причину своего ухода из Scooter? Мы знаем множество слухов, но хотелось бы услышать правду. 
Ф.: Чтобы не говорить много: я почувствовал себя одиноким. С того момента, как мы стали набирать мировую популярность, наша дружба и общий дух стали пропадать… Я тосковал по дому. Но нужно было вести себя так, чтобы все думали, что мы – «профессионалы». Пропали эмоции, пропало единство, пропал общий «фан». Также я хотел работать в другом музыкальном направлении… Позитивном, happy, мелодичном…
И.: Мы спрашивали у Джея и Акселя по поводу би-сайдов с синглов группы. Джей говорил, что писал все би-сайды сам. Аксель, наоборот, утверждал, что всё ребята писали вместе. Как обстояли дела с этим, когда ты был в группе?
Ф.: В мое время мы рассматривали би-сайды как шанс показать, какую музыку мы любим и какой дух нам нравится. После “Hyper Hyper”, который, если быть честным, стал таким популярным чисто случайно, мы пытались сделать как можно больше подобных мелодий, т.к. это было необходимо. А в би-сайдах мы отражали то, что хотелось писать именно нам. Я никогда не скажу, что я один работал над каким-либо треком. Все, что я могу сказать, это то, что мне очень нравилось над ними работать.

И.: В следующем году Scooter празднуют свое 20-летие. Получал ли ты приглашение от группы на юбилей? И если еще нет, то какова будет твоя реакция, если ты его получишь?
Ф.: Я никогда не получал от группы никаких приглашений куда-либо. Если я получу его, то, прежде чем я соглашусь, я буду вынужден обсудить много деталей…

И.: Ты поддерживаешь связь с Эйч Пи и Риком? Когда вы общались в последний раз?
Ф.: Нет. Я виделся с Эйч Пи (ведь он все еще мой двоюродный брат и должен быть со мной близок, как брат) несколько лет назад. Я чувствовал себя хулиганом в его обществе, и я тонко прочувствовал, что моя компания ему не нравится…

И.: Не мог бы ты рассказать нам о своей роли в группе? Скажем, кто генерировал идеи? Кто придумывал главные мелодии?
Ф.: Я никогда не буду переоценивать свою роль в группе. Все, что я могу сказать, это то, что мне посчастливилось подать правильные идеи для ведущих мелодий таких треков, как Friends, Move Your Ass, Endless Summer, Rhapsody in E, Hyper Hyper, Cosmos, Unity Without Words… И еще для нескольких. Идею такого названия группы предложил именно я.
Они все еще успешны без меня. И я счастлив, потому как сыграл не последнюю роль в основании группы. В конце концов, дело ведь не в деньгах, а в том, чтобы люди были о тебе хорошего мнения.

И.: В то время, когда ты был в группе, были ли у вас какие-то невыпущенные треки?
Ф.: Конечно, были! Но у меня нет никаких прав для их выпуска.

И.: Спасибо за ответы, Феррис!
Ф.: И вам спасибо! Я всегда открыт для вас!

Америка хуже водки

За презентацией нового айфона, не будучи фанатом эппловских разводчиков, я наблюдал с беспримерным хладнокровием. Удивительно, полмира стонет от этой неудобной игрушки (мини-экран, нет сменной батарейки, нет слота для флешки и для USB, задранная цена, отдельный от прочего человечества гетто-софт и многое другое). Человек вообще слаб и не очень умен, он, как правило, посвящает свою жизнь глупостям — перееданию, войнам, азартным играм, прослушиванию тупых поп- и шансон-звезд и прочей ерунде, а еще, чтоб не забыть, алкоголизму и наркомании, — так что от преклонения перед айфоном его не убудет, ничего тут нет страшного.

В айфоне для нас в России самое главное не то, что он 5s и неудобный, а то, что он не какой-нибудь, а американский. Да, да! Его нам забрасывает империя зла — по версии казенных пропагандистов. Кто читает официоз не плюясь и не ругаясь матом, и не за деньги, ну, если он не делает обзоры прессы, тот верит, что все беды в мире ровно оттуда.

И вот мы эту адскую продукцию из самого пекла восторженно потребляем, пуская слюни. Эта игра в телефончики покорила великую Россию от тайги до британских морей! У нас даже был, да вот совсем недавно, президент сверхдержавы (или я преувеличиваю, говоря, что «сверх»?), который в прямом эфире со счастливой улыбкой таращился на экранчик этой игрушки. Туда же и айпады, которые на каждом шагу, включая федеральные каналы. Я не спрашиваю, где сколковские конкурентные игрушки, казалось бы, нет ничего проще, чем нашим братьям (чуть не сказал Навальным) Черепановым и Кулибиным их изобрести да наклепать. Я просто обращаю ваше внимание на рабскую зависимость от Запада и преклонение перед ним. Точнее перед США.

От игрушек, замутняющих разум, мы плавно переходим к сети «Макдоналдс». «Ты — то, что ты ешь», стало быть, мы — гамбургеры! И цезари. Не в психиатрическом смысле, я про салат. Лужков когда-то в похвальном патриотическом порыве наоткрывал русских бистро, но они сдулись и, кажется, бесследно пропали.

Ну что еще? Не в ватных штанах ходим мы по улицам, но, извините за выражение, в американских джинсах. Некоторые, правда, в китайских или турецких, ну пиратских. Даже в Кремль! Впрочем, некоторые, идя туда, прикрывают срам трениками, демонстрируя тонкость и прохладное отношение к партнерам нашего гаранта.

Про джипы мы скажем коротко, через запятую. Они тоже не белорусские, если кто запамятовал. При том, что могли бы и на своих УАЗах рассекать по Рублевке, кстати.

Самая главная американская сладость — это, легко догадаться, доллар. Потому что за рубли не продают пока недвижимость в Майами и, насколько мне известно, в ближайшее время не собираются. И я тут даже не спрашиваю, почему наши олигархи не расхватывают элитные участки в Сочи или в более солнечном Дагестане с роскошным курортным побережьем, это все пока что идет за рубли (хотя скоро регион вполне может перейти на халифатские динары какие-нибудь, которые, впрочем, тоже не доллары).

Не забыть сказать, что «Ту» и «Илы» (страшно неудобные, кстати, там ничтожно маленькие промежутки между сиденьями в экономклассе) на рейсах нашего Аэрофлота встречаются, к несчастью (или к счастью), реже, чем «Боинги».

А что с голливудским кино? Мы туда отправляем своих красавцев играть роли, но гастарбайтеры эти годятся там только на черную и очернительскую работу — играть наших же олигархо-бандитов, циничных животных, которые маму родную продадут и взорвут за бабки. Но без их заморских блокбастеров трудно уже представить русскую жизнь. Своим кино мы сыты не будем…

Теперь музыка, которая, как уверял Пушкин, на той же для нас высоте, что и любовь (включая, видимо, и ту, что к родине). Уже и теперешний президент вслед за прошлым, который поклонялся айфону, публично исполнил «Blueberry Hills» вместо патриотического воспевания ягод калинка и малинка. Ну, тут нечего возразить, согласен, американская музыка давно обскакала нашу, в планетарном масштабе. То, что при старом режиме певца исключили бы из партии, меня мало волнует, тем более он и в партии ни в какой не состоит — хотя, может, хранит партбилет КПСС в шкафу рядом с париком, усами на клею, плащом и кинжалом. Мало ли что может пригодиться на службе (трудовому народу). Поди их разбери, этих чекистов. Сам я не служил, ничего не могу сказать.

Эта мысленная идеальная Америка везде, куда ни кинь взгляд. Не только в крупном и важном, но и в мелочах. Английский, который знают, учат или мечтают выучить вот буквально все-все, посмотрите, сколько везде учебников и курсов, ауди-видео-онлайн-офлайн. Даже про сладкую американскую ягоду можно было спеть по-русски, легко б перевели, — так нет, на языке оригинала! И никто не требует от нашего друга Обамы и не ждет, чтоб он спел по-русски про что-то наше. Алкоголик не требует, чтоб водка любила его, как он ее.

Ладно язык! А еще ж сигареты, книги, жвачка. Кока-кола — не забыли про нее? Еще меня умиляют средневековые черные конфедератки, которые вклеивают из крашеного картона наши школьники и студенты для своих выпускных вечеров, скопировав головные уборы не напрямую из Европы, но из Штатов, которых в Средние века и в проекте-то не было.

И что же мы имеем? С одной стороны — глубокое, глубочайшее проникновение всякого американского в русскую жизнь. А с другой — ярко выражена казенная к Америке неприязнь, вплоть до вражды. Ладно развивающиеся страны не любят тех, кто их обогнал безнадежно, — но у нас, смешно сказать, соперничество. Что это за явление, что за двойственность, что за странное противоречие? Что за любовь-ненависть такая?

Ничего вам не напоминает? Мне — да: алкоголизм, который достал и мешает жить, а бросить пить человек не может. Причем этой своей зависимости он и сам не осознает! Во-первых, думает он, никакой зависимости у меня нет. А во-вторых, я от нее избавлюсь в любой момент, как только захочу.

В общем, налицо зависимость России от Америки. Которая, надо сказать, вполне себе наркотическое средство, одно из самых сильнодействующих. И привыкание вызывает страшное. Даже если сам addict его и не замечает. И ничего смешного: это нездоровье может погубить! Больной разрывается на части и кидается в крайности! C одной стороны, со всех трибун клеймит ненавистную Америку, делая страшное лицо (такое часто корчат психбольные, зачем только таких выпускают в эфиры федеральных телеканалов), а с другой — отправляет туда детей учиться в университеты и даже военные училища и скупает квартиры в логове врага, в Майами и Нью-Йорке, которые сам же и мечтает разбомбить.

Да! Наркоман нацелил на Штаты баллистические ракеты, послал к обоим берегам подводные лодки-убийцы, бряцает оружием, пытаясь напугать дядю Сэма и тем самым готовясь так дистанционно убить своих детей (кстати, у нас один ракетоносец так и называется — «Петр Великий», в честь того Романова, который лично убил своего сына).

И в то же самое время больной — нет, давайте лучше скажем «пациент» — держит под сенью манхэттенских небоскребов весь стабфонд своей страны, вложенный в американские бумажки, даже не нарезанные и не покрашенные. Деньги эти отняты у сирот, у больных стариков, у многодетных матерей (прощай, материнский капитал!), у ветеранов Второй мировой, которые так и не дождутся квартир с горячей водой… Не так ли и бытовые наркоманы отнимают последнее у своей родни и прокалывают награбленное? Выносят из квартиры все до последней табуретки? Спросите у Ройзмана, он расскажет. Кстати, легко понять, откуда вся эта уголовка на него, на человека, который противостоит наркотической заразе: Женя как бы дает понять, что вся наша политическая элита на игле, а не только уральские подростки. Наркотическая зависимость (от Америки, от больших денег, от углеводородов) — это русская матрица.

И вот главный вопрос: а можно ли соскочить с этой иглы? Вернуться к трезвой человеческой жизни? Избавиться от сильнейшей зависимости? Или точка невозврата уже пройдена?

Поди знай… Я вам не баба Ванга.

PS. Тему внешнего терапевтического управления я по патриотическим и иным причинам поднимать не могу.