– Нас и русских – сто пятьдесят миллионов.
– Ну, а без русских–то сколько?
– Как это – без русских? Мы русских одних не бросим!
(устаревший анекдот)
1. Сречан пут!
По–черногорски это означает – "Счастливого пути". На самом деле, такого языка нет, а есть "иекавско–штокавскоий диалект сербохорватской языковой системы". Проще говоря, сербский. Но как только оне, черногорцы, замутили независимость (в 2006 году), то и мову обозвали соответственно.
Это я к тому, что отпуска у нас случаются вдруг. Типа "кто–то один вскочил–выскочил, и все забегали…" То есть, поздняк вдумчиво планировать и экономно логистировать. "Но у нас с собой было…" И не столько у нас, сколько поблизости. Я нечаянно вспомнил, что мой ближайший сосед на Васильевском – Иван Л. – имеет домик в Монтенегро. Не напросится ли в гости? И напросился…
Музыкальный дивертисмент для зачина южно–славянского трипа я выбрал следующий: «Диско–партизаны». Многие думают, что эта песенка принадлежит незабвенному Горану Бреговичу, который вовсе не монтенегр, а боснийский цыган, но диалект тот же. Там всё под рукой. А почему именно эту песенку – см. ниже. Но на самом деле, автор — немецкий румын (то ли румынский немец) Штефан Хантель. В общем он из Южной Буковины. Тоже недалеко.
Договориться с Иваном было несложно, любимая женщина шустро нарыла чартер на дюжину дней, и вот ровно посреди лета мы загрузились с чемоданами в метро, в каковых чемоданах лежали свежекупленные купальные тапочки боснийского, что характерно, производства. Тут нам было знамение – наша одноклассница, побывшая у братьев славян о прошлом годе и подарившая нам путеводитель по, неожиданно впрыгнула в вагон на пересадочной станции и ну интересоваться… Любопытные, однако, намёки подкидывает дорогое провидение…
Мы ещё не покинули родину, как получили второй знак свыше: куда–то подевались "Пять стаканов" – знаменитое главное здание аэропорта «Пулково». Приглядемшись – они не подевались, а отошли на сильно задний план. Оказывается, за несколько месяцев до наконец–то завершилась глобальная реконструкция воздушного порта. Помнится, летя в Японию в 2007 через Хельсинки, я сокрушался, что в России нет современных авиахабов, кроме, разве что, «Домодедово». И вот свершилось – теперь и «Пулково».
Всё начиналось конкретно с этого советского ангела из музея «Эрарта».
Уровень вполне международный, вот только архитектура странноватая – кажется, что потолок нового терминала весь покрыт какими–то сфинктерами. Зато главная декоративная фишка напомнила о малой родине. Помните монолог Катерины из «Грозы»: "Отчего люди не летают, как самолёты?.." Так вот, в музее современного искусства «Эрарта» (на Васильевском острову) есть скульптура советского ангела – девы с самолётными крыльями (и двигателями на них). Я её узнал! А кроме неё, по терминалу летают ещё несколько подобных турбореактивных сестричек.
Лёту – всего ничего – 2,5 часа, и не забудьте перевести стрелки на час назад при лэндинге в Тивате. К слову – ударение на первом слоге. Это вообще тенденция – черногорцы постоянно ударяют слова по начальным слогам, там где мы предпочитаем по конечным. Особенно это заметно на однокоренных (и даже полностью совпадающих, типа "рУка", "нОга", "жЕна") словах.
Аэропорт Тиват — вам туда.
Тиват – курортный городок и аэропорт при нём. Второй и последний аэропорт (точнее, первый) – в столице, Подгорице. А тут всё очень просто – одна взлётная полоса и умеренно комфортный барак при ней. Как раньше в Сочи. Никаких шатлов – на полосе стоят девы в жёлтых жилетах и показывают – куда вам идти отседова. От трапа, значит. Мы, было, переживали за неоформленный "белый картон" — это такой документ, подтверждающий, что вы заплатили небольшой туристический сбор — но де–факто им никто не интересуется. Да и нафига "картон", если даже виза не требуется. Почти Абхазия.
Ассоциация неслучайна. С Абхазией Черногорию роднит не только отсутствие виз и дружественность (на тот момент) к России, но и нешутейные горы, которые видишь сразу по выходе из самолёта. И не плешивые, поросшие сорным кустарником, как в Грециях/Турциях/Испаниях, а кучерявые, лесистые. Есть и ещё одна параллель – монетарная. Валюта страны – евро (с 2002 года), но Монтенегро – не член Еврозоны, а, стало быть, не имеет права эмитировать деньгу. Как и Абхазия – рубли. Получается, все местные деньги привезены в наших карманах.
Монтенегро — оно такое...
Но допреж всех этих ассоциаций была нам другая биографическая аллюзия – египетская. Ибо жара оглушила вдруг и сразу. Забегая вперёд – средняя температура во время нашего радостного отдыха была +35°. В тени. А был денёк и на +39°. Наши северные организмы присели под таким количеством цельсиев (в Питере–то было +14° с дождём). Но и для аборигенов подобные градусы тяжеловаты. А знатоки предпочитают приезжать сюда в июне. Либо в сентябре.
Теперь о конечном пункте, имеющем условное название «Вилла Ратац» (опять ударяем на первом), каковое заимствовано у небольшого мыса. О нём позже. Локация тут непростая – ближайший к мысу населённый пункт – городок Сутоморе (к северу). С другой стороны, вся эта территория относится к общине Бар (по имени одноимённого города – он южнее). Но если быть совсем точным, то та часть вьющейся по горам улицы Мила Чакаловича, на которой стоит интересующий нас домик, административно относится к Шушани (пригороду Бара). А название улицы нигде не написано, равно и номера домов. И его никто не знает – даже туземцы. Только Гугл знает – ему положено. Так что можно сказать, что нас понесло в условное Шушенское.
Зоран — человек без возраста.
До Шушенского, стало быть, от Тивата километров 40. И столько же евро — местные таксишные расценки посчитать несложно. Много это или мало? Я про километры. По питерским меркам – тьфу. У меня до дачи — что матушкиной, что тёщиной — 100 км. А здесь 100 км – всё Адриатическое побережье страны, если по прямой мерить. Но одно дело – плоская широкая дорога, а другое – узкая и горная. Особенно, когда едешь в такое место, у которого нет адреса. Тут неплохо бы заранее озаботиться трансфером…
К счастью, нас ждали. Иван успел обзавестись в Черногории не только недвижимостью, но и друзьями. Высокий интеллигентный (русские стихи шпарит наизусть страницами) старик Зоран ждал нас с условленной табличкой на выходе аэровокзала. Южные славяне вообще довольно высоки и баскетболу не чужды. А может, и не старик — возраст серба угадать сложно. Грузимся в потрёпанный красный Renault и повдоль рекламных щитов — преимущественно на русском — устремляемся на юг. Мальчиковый взгляд первым делом выхватывает характерные черты местного автопарка – сплошь европейский секондхэнд. Как в Литве, например. Всё правильно – маленькие, бедные, но гордые и предприимчивые.
Будванская ривьера.
Первым делом Зоран завозит нас во вполне стандартный и достаточно масштабный супермаркет, что логично – живём мы на отшибе, дело к вечеру, а питать себя чем–то надо. Воркуя с продавщицами, он не забывает указывать нам, что брать. Разумеется, «Вранац» (помним, где ударение) – красное сухое в таре побольше, но подешевле. Здоровенная бутылка с пивной почему–то крышкой. И конечно, «Крстач» – белое сухое в такой же таре. Сладких и полусладких вин тут, увы, не водится. Себе Зоран покупает 20–килограммовый арбуз.
А дальше мы попадаем в то, от чего убегали – мёртвую пробку. Дело в том, что дорога вдоль побережья одна ("куды он с рельсов денется?"), а путь наш лежит через проклятое место – Будву. Это главный курортный город Черногории со всеми вытекающими: 10–километровые окрестности так и называются – "Будванская ривьера". А пробку устроила бравая полиция, которая все авто запускала в объезд центра по каким–то козьим тропам, потому что в Будве чего–то фестиваль. Зато на ходу Зоран показал нам местную достопримечательность – громадную дискотеку «Top Hill». Она хоть и приютилась в каком–то ущелье, но слышно ея километров за 20. И так кажный божий день. В смысле – вечер, но в час ночи честно вырубают музон.
Остров Свети Стефан.
Уже в сумерках за Милочером останавливаемся, чтобы поглазеть на Свети Стефан – остров–отель, бывшая рыбацкая деревушка. Чудесный пряник! И очень дорогой — даже аренда лежака под зонтиком рядом с островом стоит, что ли, 70 евро за раз, как и на "королевском пляже" Милочер. Здесь, между прочим, останавливался Высоцкий в 1974 году, когда приезжал на съёмки в Югославию. Он не поленился написать героический опус о гордых черногорцах, и благодарные братья–славяне отгрохали ему памятник в столице.
По дороге Зоран показывает нам ресторан с говорящим названием «Судьбина». Это, – говорит, – любимый ресторан Ивана. Почему? – спрашиваю. Завтра узнаешь, – многозначительно обещает он и добавляет, – А вот тут, в посёлке Хай–Нехай, живу я. Меж тем, солнце зашло за хай–нехайскую гору — с развалинами венецианской крепости, как в Судаке — а Зоран наконец сворачивает с приморского шоссе и начинает подъём круто вверх между кустов и скал, стен и заборов, отворотов и загибов под трёхмерными углами. О боже! Да этот маршрут запомнить невозможно! Уж не говоря – проехать самому с нашими равнинными навыками. А я–то планировал ездить тут на четырёх колёсах…
Нормальный черногорский интерьер.
И вот он – дом. Я же помню – мы договаривались на 4–й этаж, а тут всего два. Оказывается, мы приехали на 3–й этаж, а на 2–й и 1–й надо спускаться по витой лесенке. Впрочем, это типично для местной архитектуры на холмах. И никаких тебе встречающих — тьма кромешная, и никого. И ключи повсюду валяются. Хорошо, что с нами Зоран, который знает дом.
Ситуация, типа "заходи, кто хошь – бери, что хошь", меня несколько смутила: неужели здесь не воруют? Как выяснилось, всё–таки воруют. В прошлом году дом обокрали – унесли телевизоры (на их местах зияют дыры) и почему–то водосточные трубы. Больше ничего не взяли, так что легенда о ленивости черногорцев – не совсем легенда, сообщает нам Зоран со словами: "До видженья". Надо ли переводить?
Солнце зашло за Хай–Нехай.
Обживаемся: находим наш "люксовый апартмент" – действительно неплохо. Просторно, своя кухонька, холодильник и отдельный санузел с душем. Есть и общий санузел на каждом этаже. Отдельную комнату занимает дочь — это было заранее оговорено с Иваном, чтобы взрослый ребёнок имел свой собственный интимный уголок. Вот только из всех пультов от кондишенов работает один – издержки коммуны, жаловаться некому. Надо будет завтра батареек купить.
А третья спальня на этаже закрыта – ага, здесь наши соседи. Нас предупреждали, что они на неделю отправляются в Италию. А вот и записка от них: "Тушёные овощи – в сковороде, дыня – в холодильнике. Угощайтесь". Что ж, это приятно и вовремя. Значит, сработаемся. Осталось чего–то предпринять с постельным бельём и полотенцами. Вояж на первый этаж (рифма случайна) открыл нам много интересного. В том числе — огромную прачечную, в каковой обнаружились стеллажи с бельём. Теперь мы по–минимуму обеспечены – можно и выдохнуть.
Суматошный день заезда подошёл к концу. Мы одиноко (чему счастливы) стоим на просторной террасе. Под нами далеко внизу плещется тёплое море, за спиной нависают горы, в деревьях оглушительно трещат цикады, по стенкам бегают геконы и ползают гигантские кузнечики, в руке – бокал «Вранаца»… Неужели всё моё?..
[продолжение следует...]
Написал hovan на travel.d3.ru / комментировать
Взято отсюда
