Украина отказалась от термина «террористы». Во всех официальных сообщениях украинских властей, в новостях – «российские войска», она воюет с «российскими войсками». Тем самым вытаскивая ЕС и НАТО на поле боя.

Тем временем польский зампред Европарламента предлагает запретить рубль в международном обороте. А британский премьер – отключить Россию от системы международных расчетов (SWIFT). Тем самым прекратив поток газа и другого сырья в ЕС. А также вызвав в Европе новый кризис, который станет мировым.

Все это вызывает ряд предположений. Первое. Есть умные сообщества, а есть не очень. Возможно, в сообществе мировых лидеров мы сталкиваемся с группой не слишком умных, амбициозных и зашореных людей, легко поддающихся на провокации и подверженных субъективным интерпретациям поведения любой другой стороны на основе не полностью проверенных данных. Находящихся под влиянием заученных с детства клише.

Второе. Все созданные в государствах источники информации, какого бы объема данные не обрабатывались, – субъективны и легко поддаются манипулированию.

Третье. По всей видимости это холодные люди. Это снобы. Они не умеют договариваться между собой. Это люди, подменившие словом «государство», «власть» и металлическими конструкциями собственных «я» – живых, теплых, расходуемых людей. В украинском кризисе, так же как раньше в иракском, ливийском, сирийском, уже погибли тысячи невинных.

Четвертое. Никто не собирается пока останавливаться. Все повышают ставки. Никто не говорит «стоп», так дальше нельзя. Нет компромиссов. Граница, за которую нельзя переходить, все время сдвигается. Ресурсы, вовлеченные в конфликт, продолжают увеличиваться со всех сторон.

Пятое. То, что нельзя было представить еще полгода назад, сегодня – рядовая вещь. Это значит то, что сегодня невозможно еще представить, может стать рядовой вещью завтра.

Шестое. Результатом украинских событий станет «этническая чистка» на Украине. Доля русских в составе населения резко упадет. Она уже падала раньше. Сейчас это будет происходить гораздо быстрее. Многие покинут юго-восток, покинут Украину, многие – особенно в смешанных семьях – станут называться в переписях вместо русских украинцами. О русских будут сожалеть, им будут ставить музеи, но их – в исторической перспективе – не будет. Доля русских на Украине по переписям в 1989 году – 22,1%, в 2001 году – 17,1%. Сегодня? По всей Европе стоят в старинных городах еврейские музеи и синагоги, пытаются восстановить общины, но евреи – каким был народ в Европе перед Второй мировой войной – исчез, пропал, уничтожен.

Седьмое. Только в редких, самых крайних случаях политические лидеры несут ответственность перед обществом за свои неэффективные решения. Они могут отвечать только перед самими собой за тех людей, которые перестали быть в связи с их решениями.

Восьмое. Все это область науки «психология политических лидеров». Эта наука существует – и одновременно ее нет. Каких-то объективных измерений, как ведет себя толпа политических лидеров – толкаясь и споря между собой – не нашлось. А это именно толпа. И сейчас этой толпой овладели инстинкты, скорее, карибского кризиса, чем умиротворения. Куда несется эта толпа со всеми ее особенностями, самомнениями и инстинктами – неизвестно. Точнее, известно, но думать об этом не хочется. Хотя думать – нужно.

Девятое. Напоследок цитата из «Корабля дураков» – опубликованной в 1494 году знаменитой поэмы Себастиана Бранта:

Для корабля страшнее бурь
Самоуверенность и дурь.

Зачистка Дальнего Востока от азиатов

В начале XX века азиаты — китайцы, корейцы, японцы — составляли почти половину населения российского Дальнего Востока. Однако в 1937 году СССР полностью зачистил регион от «желтой опасности», а затем убрал с карты Приморья даже азиатские географические имена.

Владивосток: японцы на китайской улице

В середине XIX столетия, когда Россия забрала у Цинской империи Приморье и северный берег Амура, эти земли были практически не заселены. Япония и вассальная Китаю Корея еще оставались закрытыми странами, подданным которых под страхом казни было запрещено покидать свои земли. А правившие Китаем маньчжуры до 1870 года законодательно запрещали китайцам селиться в Маньчжурии и окрестностях.

Поэтому Приморье и город Владивосток во второй половине XIX века русские, украинцы, корейцы, китайцы и японцы заселяли одновременно. Первые корейские деревни здесь возникли в 1863 году, десятилетием позже стали появляться китайские поселенцы и первые японцы.

К началу XX века количество заселивших регион китайцев и корейцев уже беспокоило и русско-украинских колонистов, и губернские власти. Впервые это прозвучало еще в 1893 году, когда первый Приамурский генерал-губернатор Корф, остзейский немец, собрал в Хабаровске съезд «сведущих людей», то есть местных авторитетов.

Дальневосточные чиновники, промышленники и купцы тогда заявили обеспокоенность по поводу роста численности корейских и китайских мигрантов, которые «хотя и приносили вначале пользу, то теперь, с увеличением здесь русского населения, надобность в них уменьшается из года в год, к тому же способ обработки ими почвы хищнический»

Но край уже не мог обходиться без дешевой рабочей силы азиатов. Так, Уссурийскую железную дорогу от Владивостока до Хабаровска в 1895 году строили русские солдаты и ссыльные вместе с китайскими, корейскими и японскими чернорабочими. Русских ссыльных на строительстве работало столько же, сколько японцев, а солдат в два раза меньше, чем китайцев и корейцев.

Владивосток во времена русско-японской войны. Фото: архив РИА Новости

Через несколько лет, в 1900 году в Благовещенске случился антикитайский погром — так русское население ответило на восстание в близком северном Китае радикальных даосских и буддийских сект «ихэтуаней», убивавших китайских христиан и иностранцев. С китайского берега Амура восставшие стали обстреливать Благовещенск из пушек, убили несколько человек. В ответ напуганные «желтой опасностью» обыватели русского «фронтира» убили несколько тысяч живших в городе китайцев.

Китай тогда был слаб, в итоге русские войска провели, по сути, «миротворческую операцию» в Маньчжурии и даже заняли Пекин. А вот случившаяся вскоре война с Японией оказалась неудачной для русского оружия. К 1904 году японцы составляли почти 10% населения Владивостока, еще четверть горожан — китайцы, а почти половиной населения окружающих город сел были корейцы.

Хотя всех японцев Владивостока во время войны 1904–1905 годов выселили, по оценкам русской военной разведки, только в Приморье действовало около 2000 агентов японской разведки из числа корейцев, китайцев и маскировавшихся под них японцев. Фактически весь российский Дальний Восток был полностью прозрачен для Японии, что стало одной из причин неудачного для России исхода войны. В июле 1905 года японцы быстро захватили весь остров Сахалин — благодаря тысячам японских рыбаков, десятилетиями работавших на острове, они хорошо знали его побережье и удобные места высадки. После разгрома России японцы полностью подчинили себе Корею. Все это вызвало массовый поток корейских беженцев и переселенцев в русское Приморье. Сюда же отступили воевавшие против японцев корейские партизаны — русские власти их негласно поддерживали, но в итоге заселенные корейцами районы к югу от Владивостока контролировались не русской администрацией, а корейскими старейшинами и полевыми командирами с сомнительными связями в уже японской Корее.

К 1910 году число «русскоподданных» жителей Дальнего Востока достигло 620 тысяч, а число переселившихся сюда только китайцев составило 250 тысяч. К 1914 году по официальным данным во Владивостоке проживало 68 279 славян (69% от общего населения), 24 770 китайцев (25%), 3339 корейцев (3%), 1965 японцев (2%). При этом русской полиции удалось более-менее полно учесть только японцев, занимавших среди азиатского населения города высшие этажи социальной лестницы.

Японцы были в основном почтенными коммерсантами и квалифицированными ремесленниками, в то время как среди китайцев и корейцев Владивостока численно преобладали беднейшие и деклассированные элементы, не поддававшиеся учету, — нищие, чернорабочие, грузчики-кули. Реальный процент китайско-корейского населения города был в полтора-два раза выше, составляя половину населения Владивостока.

Китайский квартал во Владивостоке именовался «Миллионка», а корейский квартал незатейливо — «Корейка». Вот что писал о «Корейке» начала ХХ века очевидец: «Внешний вид этого квартала ужасен — узкие, грязные улицы, преобладают маленькие дома корейского типа, построенные внутри дворов с глинобитными стенами. Кое-где попадаются дома русского типа, принадлежащие более зажиточным корейцам. Санитарное состояние слободки так же ужасно, как и китайской части города».

Японский квартал во Владивостоке был благоустроеннее и изначально располагался на центральной Светланской улице. Однако затем, из-за многочисленных японских публичных домов (кстати, действовавших легально и считавшихся лучше китайских) был перемещен на тогдашнюю окраину, на улицу Пекинскую. Кстати, японское консульство во Владивостоке располагалось на улице Китайской — многие имена самого восточного города России были вот такими «азиатскими».

«Жёлтая Россия»

Если японцы селились только в крупных городах, а китайцы были рассеяны небольшими группками по всему Приморью, то корейцы компактно заселяли целые сельские районы на границе с Кореей. К тому же с 1911 года все корейцы по договору считались подданными Японской империи и наличие десятков тысяч «японских подданных» напрягало и русско-украинских переселенцев, и власти Российской империи. Первые конфликтовали с корейскими селами из-за земельных угодий, а вторые опасались политических последствий.

Еще в 1908 году Приамурский генерал-губернатор Павел Унтербергер первым предложил министру внутренних дел Российской империи подумать о высылке корейцев из Приморья в другие районы страны. Этот прибалтийский немец и атаман Уссурийского казачьего войска докладывал в Петербург: «Рассчитывать, что корейцы, даже перешедшие в наше подданство и принявшие православие, будут ассимилироваться с русским населением, нет никакого основания, так как опыт показал, что проживающие в Южно-Уссурийском крае уже 40 с лишним лет корейцы сохранили свою национальность в полной мере и остаются во всех отношениях чуждым нам народом. Нельзя также надеяться на лояльность этого элемента в случае войны с Японией или Китаем; напротив того, они тогда представят из себя чрезвычайно благоприятную почву для широкой организации врагами шпионства.

Следует здесь заметить, что вселение к нам корейцев является весьма выгодным для японцев, которые поэтому и поощряют это движение. В Корее, например, образовалось утвержденное японским правительством общество, имеющее целью содействовать переселению корейцев в Южно-Уссурийский край».

Действительно, японцы активно содействовали переселению корейцев на русские территории — это снижало социальное давление в оккупированной ими Корее и создавало удобные рычаги влияния на ситуацию в Приморье. Известный российский этнограф начала XX века.

Японские военные моряки во Владивостоке, 1918 год. Фото: архив РИА Новости

Владимир Арсеньев так описал эту ситуацию: «Японцы стремятся объяпонить Корею и обкореить Южно-Уссурийский край». В первой четверти XX века доля корейцев в населении Приморья росла быстрее, чем остальных этнических групп: если по земской статистике в 1914 году их было около 15%, то к 1926 году уже свыше 25%. При этом речь идет только об учтенных корейцах, реальная их доля была еще выше.

В начале XX века, до поражения в Русско-японской войне в Петербурге были популярны геополитические замыслы о создании «Желтороссии» путем присоединении к Российской империи Маньчжурии и Кореи. Но в итоге настоящая «Желтая Россия» сама собой получалась в Приморье. Первая мировая война, революция и гражданская война в итоге еще больше способствовали росту числа трех азиатских этносов на русском Дальнем Востоке. После 1915 года и переориентации экономики России на военные нужды, промышленные товары Японии практически монополизировали рынок русского Дальнего Востока. Одновременно, после массовых мобилизаций на фронт, вызвавших нехватку рабочих рук, правительство России начало вербовку в Китае рабочей силы. В 1915–1917 годах на неквалифицированные работы в российские губернии завербовалось до 600 тысяч китайских «гастарбайтеров».

В итоге новые десятки тысяч китайцев осели на русском берегу Амура, а японская диаспора во Владивостоке достигла исторического максимума, превысив 10% населения города. Помимо многочисленных японских фирм в городе работали отделения японских банков, японские школы и даже издавалась газеты на японском и русском языках «Урадзио-Ниппо» и «Владиво-Ниппо». Активно действовало поддерживаемое японским правительством общество «Керюминкай» — объединение проживавших в России японцев.

С 1918 года японские войска присутствовали во Владивостоке, а с весны 1920 года японцы начали прямую оккупацию всего нашего Дальнего Востока. Это вызвало эйфорию местных японцев и ответные удары со стороны русских. Так, красные партизаны во главе с эсерами и анархистами убили 312 японцев, всех проживавших в городе Николаевске в устье Амура. В ответ японские войска сожгли несколько десятков русских сел со всем их населением.

Общее число жертв японской оккупации Дальнего Востока исчисляется десятками тысяч. Японцы вывели свои войска только в 1922 году, под давлением не столько красных войск, сколько США, опасавшихся чрезмерного усиления Японии в Тихоокеанском регионе.

Оккупированный северный Сахалин японцы удерживали до 1925 года.

«Все доступные меры для прекращения притока китайцев и корейцев»

В конце гражданской войны многие корейцы активно поддержали большевиков, и на Дальнем Востоке появились крупные отряды корейских коммунистов. «Красных корейцев» привлекала не только интернационалистическая риторика — ярко выраженная антияпонская направленность дальневосточных большевиков была им еще ближе.

Однако это не только укрепляло советское влияние в среде корейской диаспоры Приморья, но и создавало новые очаги напряжения. Среди атаманов и полевых командиров «красных корейцев» тут же началась борьба за власть, порой доходившая до открытых столкновений.

Китайская семья и американский солдат, Владивосток, 1919 год. Фото: Underwood Archives / Getty Images / Fotobank.ru

Так, 28 июня 1921 года в районе поселка Свободный произошел настоящий бой между конкурирующими полками красных корейцев, счет убитым шел на сотни. Всего же вооруженные корейские отряды в Приморье тогда насчитывали 30 тысяч штыков. После завершения гражданской войны из них сформировали два корейских полка РККА.

Еще в 1919 году японцы жестоко подавили в Корее массовые восстания против их власти. И за несколько последующих лет на территорию русского Приморья в уже имевшиеся корейские села бежало свыше 100 тысяч новых корейских переселенцев. В итоге первая советская перепись населения 1926 года показала168 тысяч корейцев на русском Дальнем Востоке, свыше четверти населения Приморья. В южном Приморье корейцы составили 60% населения, а в Посьетском районе, на стыке границ Китая, Кореи и России корейцев насчитывалось 89% от числа жителей.

Китайцев по той же переписи в Приморье насчитывалось 65 тысяч, из них две трети проживали в районе Владивостока. При этом перепись охватила далеко не всех корейских и китайских «нелегалов». По оценкам милиции, среди местных китайцев «незарегистрированных» было около половины. Если корейцы селились в основном в деревнях, то китайцы предпочитали города и на 1926 год составляли треть всех городских рабочих Приморья. При этом 94,9% всех охваченных тогда переписью китайцев не имели гражданства СССР.

В отличие от царской власти большевики пытались вести активную социальную и просветительскую работу внутри корейских и китайских диаспор Приморья. Прежде всего была уничтожена дискриминация по национальному признаку в сфере трудовых прав. В корейских селах организовывались школы с преподаванием на национальном языке, издавались газеты и журналы на корейском и китайском. Во Владивостоке были открыты корейский институт и «Ленинская школа» для китайцев, корейский и китайский театры.

Однако все это не решало комплекс проблем, связанных с наличием в регионе двух пугающе огромных иностранных диаспор. Неудивительно, что при всем интернационализме большевиков первые мысли о массовом выселение из края корейцев и китайцев были озвучены еще в феврале 1923 года на заседании Дальневосточного бюро ЦК РКП(б).

Поводом стало появление доказательств, что японские власти Кореи, пользуясь отсутствием надлежащей охраны границы, через своих агентов активно влияли на проведение выборов в сельсоветы корейских районов Приморья.

Конечно, в 20-е годы такие радикальные меры не стали реальностью. Однако все первое десятилетие советской власти на Дальнем Востоке вопрос о диаспорах поднимался регулярно. Так, осенью 1925 года Президиум Приморского губисполкома почти с паникой констатировал, что «массовый переход госграницы корейцами принял угрожающие размеры». А в январе 1926 года приморские власти поддержал Народный комиссариат иностранных дел СССР, потребовав «принять все доступные меры для прекращения притока китайцев и корейцев на советскую территорию».

Первым делом ударили по иностранному капиталу, ограничив китайских и корейских предпринимателей, занимавших значительную долю в средней и мелкой торговле региона. Еще в начале 1923 года в Приморье запретили деятельностью всех китайских национальных союзов, бывших удобной «крышей» китайского купечества.

К концу 20-х годов усилением таможенного и налогового контроля легальный бизнес китайских купцов в Приморье был фактически ликвидирован. Сокращению китайской диаспоры способствовал и советско-китайский военных конфликт 1929 года. Тогда советские войска разгромили китайских генералов в Маньчжурии, а среди китайской диаспоры Приморья началось массовое бегство на родину после появления зафиксированных ОГПУ слухов, что «китайцев по примеру Русско-китайской войны 1900 года будут топить в Амуре».

Конец китайского квартала

С 1927 по 1932 годы вопросы о возможном выселении китайцев и корейцев из пограничных районов Приморья трижды рассматривались в Политбюро ЦК ВКП(б). Если в 20­-е годы граница была фактически прозрачной, то к началу 30-х на Дальнем Востоке уже создали надежную систему погранохраны. И в 1931 году, под предлогом начала большой Японо-­китайской войны в Маньчжурии, советские власти полностью закрыли свои границы на Дальнем Востоке и запретили въезд азиатских мигрантов в регион.

В 1930 году первая группа из 200 корейских семей переселилась из Приморья в южный Казахстан для организации там работ по выращиванию риса. Такое добровольное «экономическое переселение» шло все 30­-е годы. Одновременно в Приморье советские власти попытались зачистить оставшийся нелегальный бизнес китайцев. Опиумный промысел, контролировавшийся китайской диаспорой, удалось ликвидировать еще к концу 20-х годов. В начале 30-х в крае ликвидировали несколько крупных предприятий купцов из Маньчжурии, существовавших под прикрытием фиктивных китайских колхозов. А в 1936 году приступили к зачистке «Миллионки» — китайского квартала Владивостока.

Вопрос о китайском квартале столицы Приморья был настолько серьезным, что обсуждался в Кремле на заседании Политбюро. В итоге 17 апреля 1936 года этот высший орган СССР постановил: «Ликвидировать “Миллионку” малыми порциями под тем или иным соусом в течение четырех-пяти месяцев, то есть к осени сего года».

Эта китайская часть Владивостока представляла собой сотни домов, фактически ночлежек для многих тысяч китайцев. Китайские купцы, собственники всей недвижимости на «Миллионке», покинули СССР еще в 20-е годы, но через своих доверенных лиц контролировали квартал все эти годы. Это был изолированный и недоступный местной милиции иностранный анклав.

Так, в январе-марте 1936 года Особый отдел Тихоокеанского флота обезвредил группу китайцев (12 человек), которые по заданию японской разведки собирали информацию об оборонительных сооружениях и военной инфраструктуре Приморья. От них были получены сведения о деятельности в области на протяжении ряда лет около сотни японских агентов, которые широко пользовались поддельными документами и справками, легко приобретаемыми в китайском квартале на «Миллионке».

Внутренний двор одного из домовладений в Чайна-тауне «Миллионка» во Владивостоке, начало1920-х годов

Ликвидация «Миллионки» проводилась почти как войсковая операция. Когда в мае 1936 года органы НКВД оцепили первые шесть домов «китайского квартала», выяснилось, что по прописке там проживало 1408 человек, из них 1165 китайцев, 223 русских (в основном женщины, сожительствовавшие с китайцами), 20 корейцев. Но сверх этого нелегально обитало еще около трех тысяч человек. Здесь было ликвидировано 96 «притонов» — подпольных курилен опиума, складов оружия, контрабанды и краденного. По итогам зачистки китайского квартала Владивостока к концу 1936 года было арестовано 807 китайцев, а 4202 выслано в Китай. Ликвидация «Миллионки» вызвала бурные возмущения местных китайцев, посольство Китая даже направило две ноты протеста. В официальном ответе дипломатов СССР китайскому правительству объяснялось, что главными причинами выселения было не негативное отношение к китайцам, а «критическое состояние зданий и криминальная обстановка».

До последнего японца…

В 30-е годы изменилась не только внутренняя политика СССР, но и существенно осложнилась обстановка на Дальнем Востоке. Япония к этому времени полностью освоила Корею, в 1932 году оккупировала весь север Китая, создав на его территории вассальную «империю Маньчжоуго». В 1936 году Токио начал масштабную интервенцию в Китай, стремясь целиком подчинить себе всю эту огромную страну.

Японская империя была в то время одним из сильнейших в экономическом и военном плане государств, с откровенно милитаристской, нацеленной на экспансию идеологией. При этом японские власти являлись не только «естественными» геополитическими соперниками России на Дальнем Востоке, но и убежденными «антикоммунистами». Объединив ресурсы Японии, Кореи и Китая, воинственные генералы из Токио становились смертельной опасностью для русских границ на Дальнем Востоке.

Масла в огонь подлил так называемый «Антикоминтерновский пакт», заключенный гитлеровской Германией и Японией в 1936 году. Это был военно­политический союз, открыто направленный против СССР.

Отныне в Кремле рассматривали всю обстановку на Дальнем Востоке как предвоенную. К тому же японские генералы, концентрацией войск у советской границы и многочисленными пограничными инцидентами подогревали уверенность Кремля в близкой большой войне с Японией.

В этих условиях руководители СССР стали решать вопросы безопасности Дальнего Востока чисто военными методами. Японская, китайская и корейская диаспоры Приморья пугали Кремль призраком многочисленной «пятой колонны» (кстати, это понятие возникло и распространилось по миру именно с лета 1936 года).

С японской диаспорой было проще — самая малочисленная, она концентрировалась в основном во Владивостоке. После бегства в 1922 году большинства японцев города от наступающих красных войск, период НЭПа вновь оживили японскую деятельность и коммерцию на русском Дальнем Востоке. Но все 20–30-е годы советские власти, находясь в очень сложных отношениях с Японией, не приветствовали появление японцев в Приморье. Число постоянно проживавших во Владивостоке подданных японского императора неуклонно сокращалось.

Адольф Гитлер и посол Японии в Германии Кинтомо Мусакодзи на праздновании годовщины подписания «Антикоминтерновского пакта» в Берлине, 1937 год. Фото: Hulton Archive / Getty Images / Fotobank.ru

Однако до 1931 года в городе действовал филиал главного банка японской Кореи «Тёсэн гинко», выходила газета на японском языке «Урадзио­Ниппо», работали японская школа и детский сад. Любопытно, что, по отзывам современников из Токио, много японских детей Владивостока плохо говорили по-японски, так как дома они общались с русскими горничными и сверстниками.

После заключения «Антикоминтерновского пакта» Германии и Японии в 1936 году советские спецслужбы во Владивостоке получили приказ организовать круглосуточную слежку за всеми без исключения японскими жителями города. В домах всех подданных Японии, не имевших дипломатического статуса, провели обыски. И японцы стали покидать Владивосток.

В июне 1937 года произошло несколько боев японских и советских войск в районе пограничного озера Ханка и на Амуре. В том же месяце Владивосток покинуло 11 последних японских семей и был закрыт единственный в городе буддийский храм. Его настоятеля Тоидзуми Кэнрю обвинили в спекуляции серебряными монетами и арестовали. В сентябре 1939 года, отсидев срок в советской тюрьме, этот японский монах вернулся на родину — он был последним подданным Страны восходящего солнца, завершившим историю японской диаспоры на Дальнем Востоке России.

Диаспоры меж двух огней

Активная деятельность японской разведки на русском дальнем Востоке никогда не прекращалась и после 1905 года. Все 19­30-­е годы японская разведка была главным противником уже советских спецслужб в регионе. Первая японская резидентура в советском Владивостоке была раскрыта еще в 1924 году, по итогам были высланы сотрудники японского консульства. Все последующие годы ситуация оставалась столь же напряженной. В декабре 1934 года начальник Управления погранохраны НКВД Дальневосточного края докладывал в Москву: «Японцы всемерно усиливают свою работу по организации и ведению шпионажа посредством использования корейского населения в приграничных районах СССР и с позиции корейской общины в Приморье».

Оперативные сводки тех лет пестрят сообщениями о разоблаченных агентах японской разведки корейской и китайской национальности. Но главное, что они не являются плодом шпиономании 30­-х годов, а во многом подтверждаются современными исследованиями в японских архивах. Спецслужбы Японии тогда не стеснялись ни в методах, ни в средствах шпионажа.

В августе 1934 года офицеры японской разведки создали нелегальное «Общество Единой Азии» с подпольными филиалами во Владивостоке, Хабаровске и других крупных городах русского Дальнего Востока. В 1936 году в японской Маньчжурии заработала школа по обучению корейцев шпионажу и подрывной работе на территории Приморья.

Любопытно, что главной целью «школы» была подготовка в Посьетском районе (расположенном к югу от Владивостока и населенном преимущественно переселенцами из Кореи) восстания корейцев под лозунгом борьбы за автономию и присоединение к японской Корее.

Подчинив себе полностью Корею и весь север Китая, японские военные власти получили мощный рычаг воздействия на китайскую и корейскую диаспоры Приморья. Связанные тысячами родственных и хозяйственных связей с исторической родиной, проживавшие на территории СССР китайцы и корейцы оказались меж двух огней. Отказ от сотрудничества с Японией означал смерть родственников, оставшихся в Китае и Корее, но и действовать против советской власти было смертельно опасно.

К 1937 году, после ликвидации крупного китайского бизнеса в Приморье, количество китайцев на Дальнем Востоке по сравнению с предшествующим десятилетием сократилось почти в три раза. По переписи 1937 года в регионе проживало около 25 тысяч китайцев и свыше 165 тысяч корейцев. Подавляющее большинство диаспоры из Китая проживало во Владивостоке и окрестностях, корейцы концентрировались в селах к югу от Владивостока. Но даже эта перепись не смогла учесть всех «нелегальных» азиатов обеих национальностей.

Первыми под пресс подготовки к возможной войне с Японией попали корейцы из приграничных сел. 21 августа 1937 года в Кремле приняли постановления «О выселении корейского населения пограничных районов Дальневосточного края». Депортацию предписывалось завершить к 1 января 1938 года, цель акции в постановлении объяснялась так: «пресечение проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край».

Это постановление Кремля появилось на основе предложений штабов Дальневосточной армии и Тихоокеанского флота, где указывалось, что «оперативная обстановка в регионе схожа с периодом Русско­-японской войны 1904­–1905 годов, когда на территории Приморской области действовало свыше двух тысяч японских агентов из числа корейцев, которые нанесли серьезный ущерб обороноспособности Владивостока».

Выселить планировалось 11 тысяч 600 корейских семей — свыше 60 тысяч человек. При этом всем выселяемым выплачивали денежную компенсацию за оставляемое имущество и даже урожай на полях, а в пути к новому месту жительства выплачивали «суточные», как в обычной командировке. В постановлении правительства СССР властям Приморье предписывалось не препятствовать, если переселяемые вместо Казахстана захотят уехать в Корею или Китай.

Корейские дети в Узбекистане, 1930-е годы. Фото: Max Penson

К 1 октября 1937 года из Приморья на запад ушло 55 эшелонов, которые увезли в Казахстан 15 тысяч 620 корейских семей — 75 тысяч 294 человека. Были выселены все корейцы, жившие от Владивостока до Хабаровска в районах, примыкавших к границе. Но на гребне военной и шпионской истерии 1937 года этого уже показалось недостаточным. В сентябре того года нарком НКВД Ежов докладывал Сталину: «На Дальнем Востоке остается еще до 25­30 тысяч корейцев, живущих в тыловых районах. Оставление в этой части корейцев на сегодня является явно нецелесообразным и опасным. Расположенные вблизи и вокруг морских баз эти корейцы, несомненно, являются кадрами японского шпионажа».

Показательно, что всесильный в те дни нарком НКВД ошибся в оценке количества корейцев. После первого этапа депортации в Дальневосточном крае оставалось еще примерно 100 тысяч корейцев — то есть на тот момент минимум десятки тысяч переселенцев из Кореи были не учтены и проживали в СССР целыми селами нелегально.

Корейская и китайская «операции»

По предложению Ежова правительство СССР и Политбюро ЦК ВКП(б) принимают решение выселить с Дальнего Востока всех корейцев поголовно в течение одного месяца. Вся операция закончилась 25 октября 1937 года, к этому времени было выселено 36 тысяч 442 корейских семьи — 171 тысяча 781 человек. Как подсчитали в НКВД, на Дальнем Востоке оставалось всего 700 корейцев в отдаленных районах Камчатки и в рабочих командировках на рыболовецких кораблях. Их намечалось вывезти специальным эшелоном в ноябре 1937 года.

95 тысяч 256 депортированных выселили в Казахстан, остальных 76 тысячи 525 человек — в Узбекистан. 500 семейств корейских рыбаков из Владивостока переселили в район Астрахани. В отличие от депортаций времен Великой Отечественной войны это первое массовое насильственное переселение проводилось с компенсацией всех материальных потерь — депортируемым выплачивали деньги за оставляемые дома и имущество, предоставляли субсидии на строительство и обустройство в районах нового проживания.

Однако переселение в течение двух месяцев 170 тысяч человек почти на пять тысяч километров, естественно, породило массу сложностей и трагедий. Так, один из поездов, следовавший с корейскими переселенцами в Казахстан, 12 сентября 1937 года потерпел крушение в Хабаровском крае, погиб 21 человек, полсотни было ранено. Но все это в Кремле, да и в обществе образца 1937 года, рассматривалось как неизбежные издержки предвоенного времени.

Вслед за корейцами настала очередь китайцев. 22 и 23 декабря 1937 года нарком Ежов направил в Дальневосточное управление НКВД две телеграммы с требованием немедленного ареста «всех китайцев-притоносодержателей» и китайцев, «проявляющих провокационные действия или террористические намерения».

В ночь с 29 на 30 декабря 1937 года сотрудники НКВД совместно с милицией во Владивостоке ликвидировали все известные по оперативным данным китайские притоны и арестовали 853 китайца. В основном это были уже известные милиции уголовники. Но высокое начальство это уже не удовлетворило. И в Приморье стали арестовывать китайцев массово, выбивая признания в работе на японскую разведку. 22 февраля и 28 марта 1938 года прошли вторая и третья «китайские операции» НКВД, в ходе которых было арестовано 2005 и 3082 человека. «Китайскими операциями» руководил начальник специализировавшегося по Китаю 3­го отдела Приморского областного управления НКВД старший лейтенант (подполковник в армейской иерархии) Иосиф Лиходзеевский.

Всего за 1938 год в Приморье было арестовано свыше 11 тысяч китайцев. Из них к лету того же года по приговорам «троек» 3123 человека получили «высшую меру социальной защиты» — то есть расстреляли почти половину арестованных. Показательно, что летом 1938 года был арестован и впоследствии расстрелян и сам организатор «китайских операции» чекист Лиходзеевский.

Размах «китайских операций» был так велик, что посольство Китая в Москве обратилось с официальной просьбой облегчить участь арестованных китайцев. В то время Советский Союз негласно, но активно поддерживал правительство Китая в войне против Японии — поставлял оружие и военных советников. Поэтому просьбу китайцев учли, в июне 1938 года во Владивосток последовало указание Ежова сбавить обороты «китайских операций», расстрелы прекратить и всех китайцев, не имевших советского гражданства, выселить в Синьцзян, а всех с гражданством СССР переселить в Казахстан.

Из тюрем Дальнего Востока освободили 2853 китайца и вскоре в китайский Синьцзян из Приморья ушло семь эшелонов с 10 999 китайскими гражданами. Остальных переселили в Казахстан, всего же летом 1938 года территорию русского Дальнего Востока не по своей воле покинуло свыше 20 тысяч китайцев.

По переписи 1939 года на Дальнем Востоке осталось всего около пяти тысяч китайцев, в основном в отдаленных от границы северных районах Амурской области и Хабаровского края. В Приморском крае вместо десятков тысяч китайцев, проживавших здесь в 20-­е годы, в 1939 году остался всего 351 человек.

«Японский социализм» на Сахалине

Быстрый и относительно бескровный разгром миллионной Квантунской армии в августе 1945 года объясняется в том числе тем, что японская разведка с конца 30­-х годов уже не контролировала русский Дальний Восток. В то время как советские спецслужбы благодаря китайским и корейским коммунистам хорошо представляли военные силы японцев в Корее и Маньчжурии — ситуация обратная положению 1904–19­05 годов.

Правда, в конце 1945 года на территории Дальнего Востока СССР вновь оказалось 274 тысячи 586 японцев — население южной половины острова Сахалин. С 1905 года, после победы над Россией, Япония заняла эту половину острова и вновь потеряла ее после разгрома в 1945­-м.

Некоторое время советские власти не могли решить, что делать с этим новым азиатским анклавом на Дальнем Востоке СССР. На первый период в Кремле приняли решение оставить на местах японскую администрацию и всех управляющих японских фирм и предприятий.

Сохранили даже власть японского губернатора генерала Оцу Тосио, только приставили к нему охрану из советских солдат. Любопытно, что уже 7 ноября 1945 года японские чиновники послушно организовали праздник в честь дня Октябрьской революции

По приказу советской власти японская администрация начала проводить на Южном Сахалине фактически социалистические реформы — конфисковала земли помещиков, распределила ее между крестьянами, начала создавать японские колхозы. По данным Министерства госбезопасности СССР, в 1946 году с острова Хоккайдо на Сахалин даже бежало около 500 японцев — в тот период советская оккупация оказалась сытнее и мягче американской.

Советский флаг над Южным Сахалином, 1945 год. Репродукция фотохроники ТАСС

Американцы в начинавшейся холодной войне не хотели появления в регионе заметной группы просоветских японцев, а послевоенный СССР в свою очередь решил не экспериментировать со строительством японского социализма на юге Сахалина. Поэтому по предложению США в Кремле к весне 1947 года согласились на депортацию всех сахалинских японцев. С 1949 года Сахалин стал полностью русским.

Европейская Азия

Выселение трех азиатских диаспор с российского Дальнего Востока имело не только военно­стратегические последствия. Оно создало феномен абсолютно европейского анклава в треугольнике между Китаем, Кореей и Японией. Этот феномен наглядно описал Джордж Блейк, в то время резидент британской разведки в Корее, возвращавшийся в Англию по Транссибирской железной дороге в 1953 году: «У советской пограничной станции поезд замедлил ход. Меня поразил внезапный переход от Востока к Европе. Понадобилось всего около получаса, чтобы поезд неожиданно оказался в Европе, быть может, не столь опрятной и процветающей, как Голландия или Англия, но все равно в Европе. Все свидетельствовало об этом: от деревянных домиков с остроконечными двускатными крышами, окнами, задернутыми кружевными занавесками и цветами герани на подоконниках, до высоких светловолосых пограничников и белокурых длинноногих девушек на станционной платформе».

Последним этапом такой «европеизации» и «русификации» Дальнего Востока стал 1972 год. В условиях обострения отношений и военного конфликта уже не с самурайской Японией, а с маоистским Китаем, появилось Постановление Совета министров РСФСР от 29 декабря 1972 года No753 «О переименовании некоторых физико-­географических объектов,

расположенных на территории Амурской области, Приморского и Хабаровского краев».

С XIX века, когда началась русская колонизация края, здесь оказалась масса названий китайского и маньчжурского происхождения, воспринятых географами и переселенцами Российской империи. Но в 1972 году в Политбюро ЦК КПСС решили, что этим географическим именам не стоит лишний раз подтверждать территориальные претензии Мао Цзэдуна к границам СССР.

Поэтому, например, реку Будунда переименовали в Ивановку, реку Байдихеза — в реку Клёновка, гору Бейшахе — в гору Безымянная, перевал Вангоу — в перевал Лазовский. Хребет Синанчинский стал «горами Пржевальского», а перевал Дадяншань — перевалом Пржевальского. Озеро Любехе (русское произношение китайского «Лювейху» — тростниковое озеро) стало без затей именоваться Тростниковым. Бухта Хулуай стала бухтой Островной, а бухта Тухуеза — бухтой Ландышевой.

Переименовали три крупных города в Приморском крае: город Иман стал Дальнереченском, Сучан — Партизанском, а Тетюхе — Дальнегорском. Всего в 1972 году только в Приморском крае было переименовано три города, 96 поселков и деревень, 47 горных перевалов и хребтов, 231 река, шесть озер и 33 бухты и залива Японского моря. Все они вместо китайско-маньчжурских получили русские имена.

Националисты «незалежной» задались целью «вычистить русский мир» на Украине. И пошаговый план действий в этом направлении уже опубликован в местных СМИ, сообщает интернет-портал «Новости Донецкой республики».

Для пресечения «москвофильства на корню» предлагаются следующие меры: во-первых, не дать вернуть в повестку дня «раскольническую тему русского языка как второго государственного».

Во-вторых, обеспечить «дерусификацию учебного процесса». Чтобы у подрастающего поколения не было сопричастности с Русским миром, по примеру прибалтийских стран и Грузии заменить русских язык английским.

Третье условие - «выдавливание русского языка из СМИ», сокращая тиражи русскоязычных изданий.

Еще одним шагом «должно стать ограничение русской попсы на FM-станциях и музыкальных каналах… Украинский бизнес, который в последние годы обрусел до неприличия, будет вынужден украинизироваться».

«Придется заняться ограничением российской книгопечатной продукции», - продолжают идеологи нового порядка.

Ну, а поскольку новой Украине «нужны новые памятники, новые названия улиц и площадей, новые символы», они предлагают убрать из топонимики городов и сел названия советской эпохи.

Парадоксально, но весь этот план, замешанный на ненависти к русским, вышел в печати на русском языке.

По сути же, он всего лишь конкретизирует, каким будет «новый порядок» для русских и русскоязычных на Украине, если они «хотят дальше жить на украинской земле».

Порядок этот еще в начале года был разработан политсоветом «Правого сектора», главной боевой группировки февральского государственного переворота в стране.

Со своей официальной страницы в соцсетях национал-радикалы Яроша тогда заявили, что никаких репрессии против проживающих на Украине представителей национальных меньшинств проводить не планируется только в том случае, если они признают правильной «методологию, предложенную Степаном Бандерой». Иными словами, «зачищать» будут всех, кто не захочет видеть в этом убийце героя.

Но к чему приведут Украину подобные «образцы для подражания»? И полный отказ от исторической связи с Россией?

- Речь не идет о том, что они только начнут претворять свои планы по дерусификации в жизнь. Потому что эти планы претворяются ими в жизнь как минимум с конца XIX века, - пояснил заместитель директора Института стран СНГ Игорь Шишкин. - Вся украинская «незалежность» строится на том, что Украина – это АнтиРоссия. Это разрыв всех культурных, исторических связей с Русским миром.

Тот же Грушевский, один из главных идеологов «самостийности», начинал с того, что по заданию и на деньги Австро-Венгрии писал новую историю Украины, отличную от русской истории. Там были украинцы Адам и Ева. И фараоны, происходящие от «укров». Все это было.

Над этим можно потешаться сколько угодно. Но дело в том, что с конца XIX века вот эта линия неуклонно, последовательно проводится в жизнь. Одним из главных украинизаторов на Украине в двадцатые годы был, например, Лазарь Каганович.

И после 1991 года просто-напросто начался новый этап формирования молодых поколений, которые бы были воспитаны именно в ненависти ко всему русскому, убеждены, что они - не русские. Посмотрите на их сайты. Там же постоянно: Москва – это орда. Москва – это не славяне…

Все двадцать с лишним лет независимости предметы истории преподавались на основе концепции: «300 лет москальского ига и национально-освободительной борьбы».

Причем, этого даже никто не скрывал.

Вот когда Янукович пришел к власти и Табачник (Дмитрий Табачник, министр образования, науки, молодежи и спорта Украины – ред.) стал министром образования, тогда пытались чуть-чуть изменить.

Помню, было выступление представителя Минобразования, который сказал, что они будут работать над новыми учебниками, в которых вместо «трехсот лет колониального ига и освободительной борьбы» основой преподавания станет концепция «трёхсот лет совместного строительства Российского государства».

«СП»:- Учебники так и не напечатали?

- Да, дальше слов никто не пошел.

А после переворота в Киеве они сразу же попытались наверстать упущенное и более радикально осуществить то, к чему стремилось украинское движение изначально. Помните, решение об отмене регионального статуса русского языка?

«СП»: - Это первое, что сделали новые власти Украины…

- Совершенно верно. Затем на полном серьезе в Раде обсуждался вопрос о том, чтобы русских по прибалтийскому сценарию и опыту сделать негражданами на Украине.

«СП»: - Они еще от этой идеи не отказались?

- Нет. И сейчас предлагают. И вот если эта карательная операция, которую они проводят на Востоке страны, завершится для них успешно, то они просто-напросто все русское будут физически истреблять на Украине.

И это никакое не преувеличение. Потому что опыт подобный есть.

Сегодня Западная Украина, Галиция, Волынь – это как бы заповедники бандеровщины. Но в конце XIX, в начале XX века в Галиции самым влиятельным и массовым общественным движением было москвофильство.

Но его «вычистили». Причем, не какими-то только школьными программами. Его «вычистили» физически. В 1914 году, как только началась война, все эти «свидомые» украинцы собственными руками при поддержке Австро-Венгрии стали истреблять всех, кто был замечен в симпатиях к России, к русской культуре. Тех, кто говорил, что он – да, украинец, но он русский.

Их просто физически уничтожали. В том числе в концлагере Талергоф, о котором так не любят сейчас говорить на Украине.

Еще одно свидетельство того, как действуют «свидомые» – это Волынь. Мы все помним про Волынскую резню, во время которой бандеровцы жестоко убили более двухсот тысяч поляков, в основном женщин, стариков и детей.

Но вот еще один факт: на Волыни в начале XX века самой многочисленной организацией был «Союз русского народа». Это научный факт. Куда эти люди делись? А их просто отстреливали по спискам.

А затем именно Западная Украина в период Великой Отечественной войны дольше всех находилась под оккупацией. И вот все эти бандеровцы под немецким прикрытием имели возможность опять на тех же территориях устроить еще одну волну террора.

Поэтому сейчас там почти идеально-чистое бандеровское сообщество. Но оно воспитано не только учебниками. Оно воспитано через террор. И создано через террор.

«СП»: - Все повторяется?

- Конечно. Поэтому учебники, запрет русского языка – это никакое-то изобретение. Украинский национализм по своей природе – это проект антирусский. Не истребив русского в украинце, не истребив все, что связывает Украину с Россией, с Великороссией, этот проект реализовать нельзя.

И для реализации этого проекта насилие всегда использовалось и используется. Все эти бандеровские деятели не останавливались ни перед какими кровавыми преступлениями.

Вот то, что сейчас происходит в Донбассе, свидетельство тому, что это не теоретические рассуждения, не напраслина, возводимая на «светлых борцов за «незалежность», за идеалы украинской культуры. А факт.

Поэтому удивляться не стоит. Вопрос стоит только так: «или-или».

В противном случае бандеровцы сделают Украину, залив ее кровью, антирусской территорией. И вырастят манкуртов, не помнящих своего родства.

«СП»: - Как не допустить этого?

- Только одним способом – всеми средствами помогая русскому движению Украины. А там есть, кому помогать. Вспомните многочисленные митинги, шествия против этой бандеровской чумы, которые проходили. Куда эти люди делись?

Они просто-напросто сейчас не осмеливаются поднять свой голос. Не осмеливаются выйти на улицу – там террор.

Как они Одессу призвали к смирению? Через страшное преступление – сожжение живьем десятков людей. На Украине развязан террор. А на территории террора ожидать, что люди будут выходить на митинги, невозможно.

Здесь должны быть другие методы борьбы. Вот в авангарде этой борьбы сейчас идет Донбасс.

Независимый политолог Сергей Михеев провел аналогию с Германией, которую «расколдовали», освободив от фашистской идеологии, в 1945 году через штурм Берлина:

- Поэтому, я не исключаю, что если на Украине возникнет реальный фашистский режим, то тогда, возможно, потребуется его военная ликвидация.

Пока же могу сказать, чем больше Киев будет печатать таких планов, тем больше будет мотивации у людей бороться с новой киевской властью. А у России будет больше мотивации для того, чтобы поддерживать тех, кто будет бороться с этой властью.

«СП»: - Даже под угрозой санкций?

- Что санкции? Нам предлагают деньги поменять на лояльность фашистскому режиму, а рядом будут уничтожать русских?

Я думаю, что санкции – это всего лишь «жратва». А здесь речь идет о жизнях людей.

Фото ИТАР-ТАСС/ Максим Никитин.