Une cinquantaine d'anglophones ont manifesté devant un IGA de Saint-Lambert, sur la Rive-Sud, pour réclamer le respect de leur langue, vendredi soir. Cette mobilisation fait suite à un conflit linguistique qui secoue le commerce du boulevard Sir-Wilfrid-Laurier depuis quelques jours.

CTV rapportait mercredi que la directrice des ressources humaines du magasin avait interdit à ses employés de parler en anglais entre eux, et ce, même durant leurs pauses.

Une ex-employée, Meaghan Moran, a enregistré une conversation qu'elle a eue avec sa supérieure. « Si on permet de parler dans toute autre langue que le français, ce que ça va faire dans la salle des employés, c'est un ghetto. Vous allez avoir un petit groupe d'Espagnols, un petit groupe d'Anglais [...] », a affirmé la gestionnaire.

Des propos qui ont choqué plusieurs membres de la communauté anglophone. Ils ont été nombreux à réagir sur les réseaux sociaux, notamment sur cette page Facebook qui invite les gens à boycotter le magasin.

« Quand je vois des choses comme ça qui se passent, je trouve ça bien triste que ces préjugés existent encore. Ça prend un gros geste pour dire que ce soit clair que ce n'est pas toléré », a affirmé un des manifestants, Kevin Fitzgibbon, de l'arrondissement de Saint-Hubert, à Longueuil.

Suspension de la gestionnaire

Après l'écoute de l'enregistrement, la propriétaire du magasin a suspendu sa directrice des ressources humaines pour une durée indéterminée. Elle a indiqué par communiqué qu'il n'existait aucune interdiction de parler anglais ou toute autre langue dans son magasin. Elle promet par ailleurs de s'assurer que tous ses gestionnaires en soient informés.

Mais pour les manifestants présents vendredi, c'est trop peu. Ils réclament le congédiement de la supérieure de Meaghan Moran. « On ne tolérera pas ce genre d'agissement, c'est ça qu'on veut dire aujourd'hui », a dit Antoinette Mercurio, vice-présidente du groupe Unity, qui défend les droits des anglophones.

L'Office québécois de la langue française confirme qu'il n'existe aucune loi interdisant à des employés de parler une autre langue entre eux.

Взято отсюда

Фото: Ron Miller

Это оригинал

Меркурий

Венера

Марс

Уран

Нептун

И, наконец, Юпитер

Далее: Ахтунг! В пресной воде множатся амебы, которые питаются человеческим мозгом

Далее: Чубайс: ну не приватизируйте «Роснано»!

Развитие и распространение электронных устройств и медиатехнологий приводит не только к прогрессу человечества, но и к деградации отдельных его представителей. Первыми забили тревогу южнокорейские медики. По их мнению, у каждого десятого жителя страны наблюдаются симптомы "цифрового слабоумия", к которому врачи относят резкое ухудшение памяти и познавательных способностей. Специалисты считают, что не стоит недооценивать опасность, поскольку "цифровое слабоумие" можно сравнить с алкоголизмом – человек становится зависимым от гаджетов и теряет способность к жизнедеятельности без использования мобильных устройств.

Признаками техногенной зависимости также могут быть резкие перепады настроения, нездоровый интерес ко всему, что связано с цифровыми медиатехнологиями, неспособность следить за временем, проведенным в Интернете, отказ от социальной активности, ухудшение производительности и качества труда. А способности к познанию обычно резко падают у людей, переживших черепно-мозговые травмы или психические заболевания, сообщает Russia Today.

По данным статистики, Южная Корея – чемпион мира по числу владельцев смартфонов на душу населения. В группу риска "цифрового слабоумия" входят молодые люди, которые привыкли рассчитывать исключительно на память своего планшетника или телефона, но никак не на свой собственный мозг.

По информации местных СМИ, для лечения таких гаджет-зависимых пациентов врачи в Сеуле используют технологии, применяемые при терапии запойных алкоголиков, – в том числе при помощи виртуальной реальности. Чтобы предотвратить крайнюю степень "цифрового слабоумия", в стране открывают курсы по борьбе с зависимостью от смартфонов.

Как утверждают эксперты, когда человек полностью полагается на мобильные гаджеты, правое полушарие мозга практически не работает, а ведь именно оно регулирует концентрацию и память. Подобная задержка развития в 15% случаев провоцирует раннее развитие слабоумия. При этом дети и подростки, чей мозг находится в стадии развития, больше взрослых подвержены риску.

Взято отсюда

Английский фотограф Джеймс Моллисон посетил со своим фотоаппаратом огромное количество концертов известных музыкальных коллективов, работающих в разных жанрах. При этом он фотографировал не звёзд, а самых последовательных фанатов, которые стремятся подражать своим кумирам во всём.
Поклонники рэпера Кертиса Джеймса Джексона III, выступающего под псевдонимом 50 cent

...
Но во вторник утром распространился слух, не на шутку встревоживший Харниша, тем более что в «Уоллстрит джорнэл» можно было прочесть о том же: газета сообщала, что, по достоверным сведениям, на заседании Правления компании Уорд Вэлли, которое состоится в ближайший четверг, вместо обычного объявления о размере дивидендов правление потребует дополнительного взноса. Харниш впервые за все время заподозрил неладное. Он с ужасом подумал, что, если слух подтвердится, он окажется банкротом. И еще у него мелькнула мысль, что вся эта грандиозная биржевая операция была проделана на его деньги. Ни Даусет, ни Гугенхаммер, ни Леттон не рисковали ничем. Харниша охватил страх, правда, ненадолго, но все же он успел очень живо вспомнить кирпичный завод Голдсуорти; приостановив все приказы о покупке акций, он бросился к телефону.
— Чепуха, просто очередная сплетня, — послышался в трубке гортанный голос Леона Гугенхаммера.
— Как вам известно, я член правления, — ответил Натаниэл Леттон, — и, безусловно, был бы в курсе, если бы предполагалось такое мероприятие.
— Я же предупреждал вас, что подобные слухи будут распространяться, — сказал Джон Даусет. — В этом нет ни крупицы правды. Даю вам слово джентльмена.
Харнишу стало очень стыдно, что он поддался панике, и он с удвоенной энергией принялся за дело. Приостановка операций по скупке акций Уорд Вэлли превратила биржу в сумасшедший дом. Игроки на понижение жали по всей линии; акции Уорд Вэлли, стоявшие выше всех, первыми начали падать. Но Харниш невозмутимо удваивал приказы о покупке. Во вторник и в среду он неуклонно покупал, и акции опять сильно поднялись. В четверг утром он все еще продолжал брать, и если сделки заключались на срок, не задумываясь превышал свои наличные средства. Что ж такого? Ведь сегодня будет объявлено о выдаче дивидендов, успокаивал он себя. Когда подойдет срок, внакладе окажутся продавцы. Они придут к нему, будут просить уступки.
Но вот гром грянул: слухи оправдались, правление компании Уорд Вэлли предложило акционерам внести дополнительный взнос. Харнишу оставалось только сдаться. Он еще раз проверил достоверность сообщения и прекратил борьбу. Не только акции Уорд Вэлли, но все ценные бумаги полетели вниз. Игроки на понижение торжествовали победу. Харниш даже не поинтересовался, докатились ли акции Уорд Вэлли до самого дна или все еще падают. На Уолл-стрите царил хаос, но Харниш, не оглушенный ударов и даже не растерянный, спокойно покинул поле битвы, чтобы обдумать создавшееся положение. После краткого совещания со своими маклерами он вернулся в гостиницу; по дороге он купил вечерние газеты и глянул на кричащие заголовки: «Время-не-ждет доигрался», «Харниш получил по заслугам», «Еще один авантюрист с Запада не нашел здесь легкой поживы». В гостинице он прочел экстренный выпуск, где сообщалось о самоубийстве молодого человека, новичка в биржевой игре, который, следуя примеру Харниша, играл на повышение.
— Чего ради он покончил с собой? — пробормотал про себя Харниш.
Он поднялся в свой номер, заказал мартини, скинул башмаки и погрузился в раздумье. Полчаса спустя он встрепенулся и выпил коктейль; когда приятное тепло разлилось по всему телу, морщины на лбу у него разгладились и на губах медленно заиграла усмешка — намеренная, но не нарочитая: он искренне смеялся над самим собой.
— Обчистили, ничего не скажешь! — проговорил он.
Потом усмешка исчезла, и лицо его стало угрюмым и сосредоточенным. Если не считать дохода с капитала, вложенного в несколько мелиорационных предприятий на Западе (все еще требовавших больших дополнительных вложений), он остался без гроша за душой. Но не это убивало его — гордость страдала. С какой легкостью он попался на удочку! Его провели, как младенца, и он даже ничего доказать не может. Самый простодушный фермер потребовал бы какого-нибудь документа, а у него нет ничего, кроме джентльменского соглашения, да еще устного. Джентльменское соглашение! Он презрительно фыркнул. В его ушах еще звучал голос Джона Даусета, сказавшего в телефонную трубку: «Даю вам слово джентльмена». Они просто подлые воришки, мошенники, нагло обманувшие его! Правы газеты. Он приехал в Нью-Йорк, чтобы его здесь обчистили, и господа Даусет, Леттон и Гугенхаммер это и сделали. Он был для них малой рыбешкой, и они забавлялись им десять дней — вполне достаточный срок, чтобы проглотить его вместе с одиннадцатью миллионами. Расчет их прост и ясен: они сбыли через него свои акции, а теперь по дешевке скупают их обратно, пока курс не выровнялся. По всей вероятности, после дележа добычи Натаниэл Леттон пристроит еще несколько корпусов к пожертвованному им университету. Леон Гугенхаммер поставит новый мотор на своей яхте или на целой флотилии яхт.
А Джон Даусет? Он-то что станет делать с награбленными деньгами? Скорее всего откроет несколько новых отделений своего банка.
Харниш еще долго просидел над коктейлями, оглядываясь на свое прошлое, заново переживая трудные годы, проведенные в суровом краю, где он ожесточенно дрался за свои одиннадцать миллионов. Гнев владел им с такой силой, что в нем вспыхнула жажда убийства и в уме замелькали безумные планы мести и кровавой расправы над предавшими его людьми. Вот что должен был сделать этот желторотый юнец, а не кончать самоубийством. Приставить им дуло к виску. Харниш отпер свой чемодан и достал увесистый кольт. Он отвел большим пальцем предохранитель и восемь раз подряд оттянул затвор; восемь патронов, один за другим, выпали на стол; он снова наполнил магазин, перевел один патрон в патронник и, не спуская курка, поставил кольт на предохранитель. Потом положил пистолет в боковой карман пиджака, заказал еще один мартини и опять уселся в кресло.
Так прошел целый час, но Харниш уже не усмехался.
На хмурое лицо легли горькие складки, — он вспомнил суровую жизнь Севера, лютый полярный мороз, все, что он совершил, что перенес: нескончаемо долгие переходы по снежной тропе, студеные тундровые берега у мыса Барроу, грозные торосы на Юконе, борьбу с людьми и животными, муки голодных дней, томительные месяцы на Койокуке, где тучами налетали комары, мозоли на руках от кайла и заступа, ссадины на плечах и груди от лямок походного мешка, мясную пищу без приправы наравне с собаками — вспомнил всю длинную повесть двадцатилетних лишений, тяжелого труда, нечеловеческих усилий.
В десять часов он поднялся и стал перелистывать книгу адресов Нью-Йорка, потом надел башмаки, вышел на улицу и, наняв кеб, стал колесить по темному городу. Дважды он менял кеб и наконец остановился у конторы частного детективного агентства. Щедро оплатив вперед требуемые услуги, он самолично выбрал шестерых агентов и дал нужные указания. Никогда еще они не получали такой высокой оплаты за столь нехитрую работу: сверх того, что взимала контора, Харниш подарил им по пятьсот долларов, посулив в случае успеха еще столько же. Он не сомневался, что на другой день, а быть может, еще этой ночью его притаившиеся партнеры где-нибудь сойдутся. За каждым было поручено следить двум агентам. Требовалось только установить время и место свидания.
— Действуйте смело, ребята, — сказал он в заключение. — Мне очень нужно это узнать. Что бы вы ни сделали, что бы ни случилось, не бойтесь, я сумею вас выгородить.
На обратном пути в гостиницу он опять дважды пересаживался из кеба в кеб, потом, поднявшись в свой номер, выпил на ночь еще один мартини, лег в постель и уснул. Утром он оделся, побрился, велел подать завтрак и газеты в комнату и стал ждать известий. Но пить не пил. С девяти часов начались телефонные звонки — агенты докладывали о своей работе: Натаниэл Леттон едет пригородным поездом из Тэрритауна. Джон Даусет только что сел в вагон подземки. Леон Гугенхаммер еще не показывался, но он, несомненно, дома. Харниш, разложив перед собой план города, следил за каждым движением неприятеля. Первым в свою контору, помещавшуюся в здании МючуэлСоландер, прибыл Натаниэл Леттон. Затем туда же приехал Гугенхаммер. Даусет все еще сидел в своей конторе. Но в одиннадцать часов телефонный звонок возвестил о том, что и Даусет прибыл на место, и пять минут спустя Харниш уже мчался в таксомоторе к зданию Мючуэл-Соландер.
Что было дальше ⇒